Главная > Биоэнергетика > Николай лосский философия. Философские взгляды николая лосского. Лосский николай онуфриевич


Николай лосский философия. Философские взгляды николая лосского. Лосский николай онуфриевич




Реферат на тему

Философские взгляды Николая Лосского


Николай Онуфриевич Лосский. Его имя известно далеко и прежде всего за пределами родины. Его деятельность протекала в целом ряде университетских и церковных центров Старого и Нового света – Санкт-Петербургский университет, Русский университет в Праге, университет в Братиславе, Стендфордский университет в Калифорнии, духовная академия в Нью-Йорке.

Николай Лосский родился в 1870 году в многодетной семье лесничего, в деревне Креславка Витебской губернии. Отличался силой воли и высокой самодисциплиной. Юность Лосского совпала с развитием революционно-демократических и социалистических идей. За приверженность этим идеям и атеистические настроения в 1887 году он был исключен из седьмого класса гимназии.

“Возвращение к религии” совершилось через 30 с лишним лет после сложного философского процесса и сложного жизненного пути. Некоторое время после гимназии он учился в Швейцарии (Берне). В 1891 г. поступил на естественнонаучное отделение физико-математического факультета, затем обучался на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Изучение философии Лосский продолжил в Швейцарии и Германии, где слушал лекции В. Вундта, В. Виндельбанда, Т. Мюллера. В 1903 получил степень магистра философии, в 1907 – доктора философии. В 1916 г. Лосский становится профессором Санкт-Петербургского университета.

В 1922 году Н. Лосский вместе со многими другими русскими философами был выслан на печально знаменитом “философском пароходе” из России. Он живет в Берлине, затем в Праге, Брно и Братиславе. В 1946 году переезжает в США, с 1947 года он профессор Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке. С 1955 г. Лосский – во Франции. Умер в 1965 году и похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.

В лице Н. Лосского мы видим мыслителя, диапазон интересов которого охватывает практически все отрасли философского знания: гносеологию, онтологию, философскую антропологию, этику, аксиологию (учение о ценностях) и т.д. Свою философскую систему Лосский часто характеризует как “идеал-реализм”, а также ”мистический эмпиризм”, “органическое мировоззрение” либо как “интуитивизм”. Объясняя задачи своего учения, Лосский пишет: “Наш интуитивизм (мистический эмпиризм) особенно подчеркивает органическое, живое единство мира”. В составе мира он различает реальное и идеальное бытие. Реальное бытие включает все явления, данные в форме времени или пространства, идеальное же находится выше реального и обеспечивает его единство и осмысленность. Основой единства системы мира с этой точки зрения является Бог как металогическое бытие.

Философию Лосский определяет как науку “о мире как целом”, подчеркивая при этом, что эта наука “дает сведения о подлинном бытии (“о вещах в себе”) и проникает в самые основы его”. В поисках абсолютно основного она “выходит за пределы мира в область Сверхмирового Начала, в сферу Абсолютного”.

Задача, которую Лосский пытается решить в гносеологической части своего учения, состоит в достижении “идеал-знания” на основе “реалистического миросозерцания”. Он скрупулезно анализирует взгляды предшественников (Локка, Беркли, Канта, Плеханова, Ленина) по вопросу о том, что следует считать источником познания, и подводит читателя к выводу об односторонности этих учений. Человек, строящий теорию знания из ощущений, независимо от материалистического либо идеалистического их понимания, всегда вместо “материального” дерева будет иметь дело с “психическим” деревом.

“Распространенные в наше время взгляды на отношение между познающим субъектом и познаваемым объектом, – пишет Лосский, – вовсе не содействуют сохранению идеала знания”.

Он рассматривает две формы “гносеологического индивидуализма”: трансцендентную (с подчинением субъекта объекту) и имманентную (с подчинением объекта субъекту), − и приходит к выводу о невозможности постижения объективной истины на этих основаниях. В первом случае знание об объекте представляет лишь вторично-субъективные отпечатки, деформации и реакции сознания, а во втором – предметы и явления как бы растворяются в душе человека, и мир рассматривается как внутренняя данность и содержание сознания.

Лосский мечтает о таком знании, “какое дает поэт, постигающий вплоть до глубочайших изгибов внутреннюю жизнь мира, все то, что кроется в самых интимных тайниках души всякого существа”. Вещи и представления как бы перетекают друг в друга: луна и представления о луне, объект и знание об объекте. Объекты внешнего мира свободно “входят в кругозор” нашего сознания, непосредственно “присутствуют” в нем. Такое “живое” непосредственное знание, по Лосскому, несомненно, выше отвлеченно-рассудочного.

В поисках “руководящей идеи” своего учения он формулирует принцип “Все имманентно всему! ”.

Лосский так описывает возникновение в его уме основного замысла интуитивизма: “Однажды (приблизительно в 1898 году), в туманный день, когда все предметы сливаются друг с другом в петербургской осенней мгле, я ехал... по Гороховой улице на извозчике и был погружен в свои обычные размышления: “Я знаю только то, что имманентно моему сознанию, но моему сознанию имманентны только мои душевные состояния, следовательно, я знаю только свою душевную жизнь”. Я посмотрел перед собою на мглистую улицу, подумал, что нет резких граней между вещами, и вдруг у меня блеснула мысль: “Все имманентно всему”.

Путь к преодолению дуализма между сознанием и бытием он видит в интуиции. “Интуиция” – непосредственное имение в виду предмета в подлиннике, а не посредством копии, символа, конструкции и т.п. ”. То отношение субъекта ко всем другим сущностям в мире, которое делает интуицию возможной, Лосский называет гносеологической координацией. Это отношение как таковое еще не есть познание. Для того, чтобы объект не только был связан с Я, но также был им познан, субъект должен направить на объект целую серию целевых умственных актов – осознания, внимания и т.п. “Чтобы познать предмет, нужно иметь его в сознании, то есть достигнуть того, чтобы он вступил в кругозор сознания познающего субъекта, стал имманентным сознанию”.

Лосский особо подчеркивает, что “всякое знание состоит в том, что я, во-первых, созерцаю предмет в его неприкосновенной подлинности и, во-вторых, анализирую созерцаемый мир, вскрывая в нем то, что необходимо связано с предметом. Отсюда следует, что созерцаемое мною и аналитически познаваемое бытие всегда есть нечто сложное (иначе не был бы возможен анализ), и притом такое сложное, в котором ни один познаваемый элемент не существует сам по себе, без необходимого отношения к другим элементам. Иными словами, всякий познаваемый предмет и весь познаваемый мир есть целое (или момент целого), в котором можно различать стороны, но не чистая множественность самостоятельных элементов”.

Метафизика. Иерархический персонализм. Субстанциальные деятели. Обоснование интуитивизма увлекает Лосского на путь, связанный с поисками онтологических оснований интуиций; оснований, подчеркивающих живое единство мира. В 1915 году Лосский приступил к публикации своего главного метафизического сочинения “Мир как органическое целое”. Именно “органическое единство мира, интимная внутренняя связь между частями его” есть условие возможности интуиции.

При рассмотрении метафизики Лосского бросается в глаза влияние монадологии немецкого философа XVII-XVIII века Лейбница, чье учение в России пользовалось несомненной популярностью, и продолжателя идей Лейбница Алексея Александровича Козлова (1831-1900), персоналистическая концепция которого предполагает существование множественности субстанциальных деятелей.

Лосский развивает эту идею множественности субстанциальных деятелей. Вышеозначенные деятели обладают творческой силой. “Всякое событие возникает не само собою, а творится каким-либо сверхвременным и сверхпространственным деятелем” каждый из которых “есть действительная или потенциальная личность, наделенная творческой силой и творящая события, имеющие временную или пространственно-временную форму” согласно своей нормативной идее.

Рассмотрение субстанциальных деятелей через такие характеристики, как целестремительность, активность, свободная воля и т.д., позволяет Лосскому употреблять по отношению к последним термин личность, но так как по степени своего развития субстанциальные деятели глубоко отличаются друг от друга, то необходимо, говорит он, различать “действительные личности” и “личности потенциальные”.

Что же есть действительная личность? Это – “существо, сознающее абсолютные ценности нравственного добра, истины, красоты и долженствование осуществлять их в своем поведении”. Действительной личностью является человек. Лосский делает оговорку, что личность сия, хотя часто не исполняет своего долга, но все же не лишена идеи долга.

Субстанциальные деятели, стоящие ниже человека, – животные, растения и т.д. вплоть до электронов и даже более элементарных существ, которые еще будут открыты, – это потенциальные личности, и только через миллионы лет многих переживаний они смогут развиться до состояния действительной личности.

Всякий деятель развивается и стремится улучшить свою жизнь. Достижению более совершенной жизни служит союз нескольких деятелей. Человеческий организм также есть некий союз, во главе которого стоит высокоразвитый деятель – человеческое Я.

“Человеческое “я” есть деятель, который, может быть, биллионы лет тому назад вел жизнь протона, потом, объединив вокруг себя несколько электронов, усвоил тип жизни кислорода, затем, усложнив ещё более свое тело, поднялся до типа жизни, например, кристалла воды, далее перешел к жизни одноклеточного животного, после ряда перевоплощений или,... после ряда метаморфоз... стал человеческим “я”. “Каждое человеческое “я” уже в момент рождения весьма определенная индивидуальность... ”. Соотношение потенциальных и действительных личностей выстраивается в некоторую иерархию. Лосский сам определяет такой вид учения иерархическим персонализмом.

Поскольку деление всех процессов на физические и психические для Лосского относительно, то он естественным образом приходит к выводу, что вся природа сверху донизу одушевлена. Духовно-энергетическое начало в разной степени присуще всем предметам и явлениям, оно неистребимо и неразложимо до нулевого остатка. С этой позиции и биологическая смерть не тождественна абсолютному уничтожению, это лишь распад временного союза деятелей, каковым является человеческий организм, возглавляемый нашим человеческим Я.

Мир есть органическое целое. Все субстанциальные деятели “сращены в одно целое некоторою стороною своего бытия”, каждый деятель живет жизнью целого мира, именно в этом смысле “все имманентно всему”. Но Лосский с грустью вынужден констатировать, что “в той области мира, в которой живем мы, люди, эта органическая связь во многих отношениях надорвана”. Причину этого он видит в эгоизме, вражде и равнодушии друг к другу.

Область мира, в которой душевная жизнь воплощена в материальной телесности и господствует комплекс “абсолютной полноты жизни для себя”, Лосский обозначает низшей сферой бытия. Высшей же сферой является царство Духа – это “подлинно Царство Божие”, царство небожителей, имеющих бессмертное “духоносное тело” и совершенное “космическое сознание”. Здесь нет эгоистического обособления, деления “на мое и твое”, “все живут как одно существо”, каждый “внутренне объединен с целым”. Тело их не материальное, но “преображенное”, оно состоит из творимых небожителями процессов света, звука, тепла, ароматов и служит выражением их духовного творчества. Цель творчества – создание абсолютных ценностей. Такое духовно-телесное целое обладает идеальной красотой и не подвержено телесной смерти. Вообще никаких несовершенств и никакого зла в Царстве Божием нет. Принцип жизни здесь: “Люби Бога больше, чем себя; люби ближнего, как себя... ”. “Личности, входящие в состав Царства Божия, осуществляют в своем поведении совершенное добро, не запятнанное никакими недостатками”.

Высшее сверхмировое и сверхсистемное начало – это Абсолютное, или Бог. Его внутренняя природа невыразима в человеческих понятиях. “Он несравним и несоизмерим с миром”.

“Бог есть существо Сверхлично-личное”, “сущее сверхсовершенство”. Бог выступает творцом “множества субстанций” – субстанциальных деятелей. Как же мыслит Лосский акт творения субстанций?

“Первичный акт творения Богом, предшествующий шести дням развития мира и выраженный в Библии словами “в начале сотворил Бог небо и землю”, состоит в том, что Бог создал субстанциальных деятелей, наделив их формальными свойствами сверхвременности, сверхпространственности и т.п., необходимыми для осмысленной жизнедеятельности, не придал им никакого эмпирического характера. Выработать себе характер, т.е. тип своей жизни, есть задача свободного творчества каждого существа. Таким образом, вся судьба субстанциальных деятелей определяется в дальнейшем ими самими.

Субстанциальные деятели обладают свободой выбора, и одни из них выбирают путь к Богу, другие избирают “землю”, т.е. бытие вне Бога. Все зависит при этом от воли самого деятеля, от выбора им самого себя, а точнее, – выбора тех ценностей, которые становятся целью его стремлений и его деятельности. Это – выбор между добром и злом, между любовью к Богу-Творцу и эгоистической любовью только к самому себе. И материальность мира оказывается, по Лосскому, не результатом божественного творения, а продуктом творчества самих сотворенных деятелей: она возникает в силу того, что последние избирают в качестве высшей ценности свою самость, делают самих себя, в отъединенности от Бога и других деятелей, высшей своей целью. Творческая сила эгоистов, с их вечной погоней за относительными благами, умалена, как умалена и их положительная свобода. Сохраняется лишь формальная свобода воли.

Ценности и их иерархия. Лосский отстаивает незыблемость абсолютных ценностей добра, справедливости, истины и красоты. Абсолютные ценности воплощены в “полноте бытия”, в Боге (воспринимаемом через мистический религиозный опыт). Прекрасно осознавая, что “между всеми усовершенствованиями, достижимыми в условиях земного бытия, и конечным идеалом Царства Божия всегда остается огромное расстояние”, он тем не менее верит в абсолютное добро и любовь; в совершенную “ полноту бытия”.

Идеал Лосского – “соборное творчество” на основе совершенной любви “друг к другу участвующих в нем лиц, обладающих индивидуальным своеобразием, и притом совершенным, то есть содержащих в себе и осуществляющих только абсолютные ценности”. Напомним, что абсолютным ценностям Лосский дает следующее определение: “Абсолютная положительная ценность, сама в себе, безусловно оправданная (самоценность), следовательно, имеющая характер добра с любой точки зрения, в любом отношении и для любого субъекта; не только сама по себе она всегда есть добро, но и следствия из нее никогда не содержат зла”.

Эти абсолютные ценности даны человеку непосредственно через интуицию, через особое духовное озарение. Они есть необходимая основа реальной нравственной жизни человека. Бездуховным и безнравственным становится общество, в котором исчезают представления о высших общечеловеческих ценностях и идеалах. В таком обществе, считает Лосский, происходит “накопление сил и способностей для возрастания во зле – это уже является сатанинской эволюцией”.

Поскольку добро и зло суть понятия соотносительные, Лосский считает необходимым подчеркнуть, что “Творец мира Бог никоим образом не причастен мировому злу и не повинен в нем”. Как уже было сказано выше, мир сотворен как совокупность существ, способных осуществлять свободную самостоятельную деятельность. “Бог наделил свои творения вместе со свободою всеми средствами для осуществления добра; если, несмотря на это, какое-либо существо вступает на путь зла, то начало этого зла кроется только в самом этом существе и ответственность за зло падает на него целиком”. Более того, “усвоив чуткость ко злу в себе, человек, какое бы несчастье ни переживал, говорит себе: “Я получил то, чего заслуживаю”.

Обращаясь к ценностям человеческого бытия, Лосский выделяет витальные (биологические) ценности и духовные. В основании некоторой иерархии ценностей лежат ценности биологические, необходимые для “самосохранения организма”, но венчают эту иерархию ценности, возвышающие человека над всем тварным миром, – ценности духовные. Пренебречь витальными ценностями нельзя, но и рабскую зависимость духа от жизни Лосский считает унизительной. Духовность возвышает всякого, кто принимает к сердцу интересы и чаяния ближнего, бескорыстно и честно исполняет свой гражданский, профессиональный, родительский и т.п. долг, сообразуясь с общекосмическими ценностями.

Высшая моральная заповедь этики Лосского гласит: “Люби Бога больше, чем себя; люби ближнего как себя; достигай абсолютной полноты жизни для себя и всех других существ и т.п. ”.

Индивидуальное своеобразие личности Лосский считает абсолютной положительной ценностью. Сознание полной духовной свободы необходимо для предельного проявления человеческих духовных гуманистических качеств. Другим обязательным условием усмотрения и узнавания абсолютных ценностей становится любовь. Лосский характеризует любовь одного лица к другому “как полное приятие чужой индивидуальности” и “совершенную отдачу сил в её пользу”. “Совершенное единодушие деятельности, очевидно, невозможно без взаимной любви и достижимо лишь при осуществлении абсолютных ценностей, так как только абсолютные положительные ценности все совместимы друг с другом”. Никакое “отдельное содержание мира” не может удовлетворить человека до конца, “не может наполнить всей его жизни”.

Только соборное творчество, в которое каждый член “единодушного целого” вносит “индивидуальный вклад, то есть единственное, неповторимое и незаменимое содержание” обеспечивает человеку полноту бытия.


Литература

1. Евлампиев Игорь Иванович. История русской философии: Учеб. пособие для студ. вузов. - М.: Высшая школа, 2002. - 584с.

2. Зеньковский Василий Васильевич. История русской философии: В 2 т. - М.: Аст, 1999. - 542с. Т.1 - 542с.

3. История философии в кратком изложении / И.И. Богута (пер). - М.: Мысль, 1995. - 590с.

4. История философии: Учеб. для вузов / В.П. Кохановский (ред), В.П. Яковлев (ред). - Ростов н/Д: Феникс, 1999. - 573с.

5. Лосский Николай Онуфриевич. История русской философии. - М.: Академический Проект, 2007. - 551с.

6. Невлева Инна Михайловна. История русской философии: Учеб. пособие. - Х.: Консум, 2003. - 408с.

7. Стрелецкий Яков Ильич. История философии: Курс лекций / Краснодарский юридический ин-т. - Краснодар, 2001. - 419с.

Каждая монада представляет в своих восприятиях весь бесконечный универсум, бесконечный как в пространстве, так и во времени. Это понимание ведет Лейбница в психологии к формулировке концепции бесконечно малых («подсознательных») восприятий. В математике же это приводит к особому пониманию структуры пространственного континуума и, наконец, к созданию дифференциального и интегрального исчислений. ...

... "Воспитание ребёнка с точки зрения духовной науки" Последователь Штайнера, вальдорфский учитель Ф. Карлгрен подчёркивал, что для подхода к сложным задачам воспитания вальдорфская педагогика обращается к своей духовно-научной основе - к антропософскому познанию человека. Доклад, с которым Штайнер выступал в различных населённых пунктах Германии в 1907 году "Воспитание ребёнка с точки зрения...

Николай Онуфриевич Лосский. Его деятельность протекала в целом ряде университетских и церковных центров Старого и Нового света - Санкт-Петербургский университет, Русский университет в Праге, университет в Братиславе, Стендфордский университет в Калифорнии, духовная академия в Нью-Йорке. Николай Лосский родился в 1870 году в многодетной семье лесничего, в деревне Креславка Витебской губернии. Отличался силой воли и высокой самодисциплиной. Юность Лосского совпала с развитием революционно-демократических и социалистических идей. За приверженность этим идеям и атеистические настроения в 1887 году он был исключен из седьмого класса гимназии. “Возвращение к религии” совершилось через 30 с лишним лет после сложного философского процесса и сложного жизненного пути. Некоторое время после гимназии он учился в Швейцарии (Берне). В 1891 г. поступил на естественнонаучное отделение физико-математического факультета, затем обучался на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Изучение философии Лосский продолжил в Швейцарии и Германии, где слушал лекции В. Вундта, В. Виндельбанда, Т. Мюллера. В 1903 получил степень магистра философии, в 1907 - доктора философии. В 1916 г. Лосский становится профессором Санкт-Петербургского университета. В 1922 году Н. Лосский вместе со многими другими русскими философами был выслан на печально знаменитом “философском пароходе” из России. Он живет в Берлине, затем в Праге, Брно и Братиславе. В 1946 году переезжает в США, с 1947 года он профессор Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке. С 1955 г. Лосский - во Франции. Умер в 1965 году и похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.

В лице Н. Лосского видим мыслителя, диапазон интересов которого охватывает практически все отрасли философского знания: гносеологию, онтологию, философскую антропологию, этику, аксиологию. Свою философскую систему Лосский часто характеризует как “идеал-реализм”, а также ”мистический эмпиризм”, “органическое мировоззрение” либо как “интуитивизм”. Объясняя задачи своего учения, Лосский пишет: “Наш интуитивизм (мистический эмпиризм) особенно подчеркивает органическое, живое единство мира”. В составе мира он различает реальное и идеальное бытие. Реальное бытие включает все явления, данные в форме времени или пространства, идеальное же находится выше реального и обеспечивает его единство и осмысленность. Основой единства системы мира с этой точки зрения является Бог как металогическое бытие. Философию Лосский определяет как науку “о мире как целом”, подчеркивая при этом, что эта наука “дает сведения о подлинном бытии (“о вещах в себе”) и проникает в самые основы его”. В поисках абсолютно основного она “выходит за пределы мира в область Сверхмирового Начала, в сферу Абсолютного”. Задача, которую Лосский пытается решить в гносеологической части своего учения, состоит в достижении “идеал-знания” на основе “реалистического миросозерцания”. Он скрупулезно анализирует взгляды предшественников (Локка, Беркли, Канта, Плеханова, Ленина) по вопросу о том, что следует считать источником познания , и подводит читателя к выводу об односторонности этих учений . Человек, строящий теорию знания из ощущений, независимо от материалистического либо идеалистического их понимания, всегда вместо “материального” дерева будет иметь дело с “психическим” деревом. “Распространенные в наше время взгляды на отношение между познающим субъектом и познаваемым объектом, - пишет Лосский, - вовсе не содействуют сохранению идеала знания”. Он рассматривает две формы “гносеологического индивидуализма”: трансцендентную (с подчинением субъекта объекту) и имманентную (с подчинением объекта субъекту), и приходит к выводу о невозможности постижения объективной истины на этих основаниях . В первом случае знание об объекте представляет лишь вторично-субъективные отпечатки, деформации и реакции сознания, а во втором - предметы и явления как бы растворяются в душе человека, и мир рассматривается как внутренняя данность и содержание сознания. Лосский мечтает о таком знании, “какое дает поэт, постигающий вплоть до глубочайших изгибов внутреннюю жизнь мира, все то, что кроется в самых интимных тайниках души всякого существа”. Такое “живое” непосредственное знание, по Лосскому, несомненно, выше отвлеченно-рассудочного. В поисках “руководящей идеи” своего учения он формулирует принцип “Все имманентно всему! ”.

Лосский так описывает возникновение в его уме основного замысла интуитивизма: “Однажды (приблизительно в 1898 году), в туманный день, когда все предметы сливаются друг с другом в петербургской осенней мгле, я ехал... по Гороховой улице на извозчике и был погружен в свои обычные размышления: “Я знаю только то, что имманентно моему сознанию, но моему сознанию имманентны только мои душевные состояния, следовательно, я знаю только свою душевную жизнь”. Я посмотрел перед собою на мглистую улицу, подумал, что нет резких граней между вещами, и вдруг у меня блеснула мысль: “Все имманентно всему”. Путь к преодолению дуализма между сознанием и бытием он видит в интуиции. “Интуиция” - непосредственное имение в виду предмета в подлиннике, а не посредством копии, символа, конструкции и т.п. ”. То отношение субъекта ко всем другим сущностям в мире, которое делает интуицию возможной, Лосский называет гносеологической координацией. Это отношение как таковое еще не есть познание. Для того, чтобы объект не только был связан с Я, но также был им познан, субъект должен направить на объект целую серию целевых умственных актов - осознания, внимания и т.п. “Чтобы познать предмет, нужно иметь его в сознании, то есть достигнуть того, чтобы он вступил в кругозор сознания познающего субъекта, стал имманентным сознанию”. Лосский особо подчеркивает, что “всякое знание состоит в том, что я, во-первых, созерцаю предмет в его неприкосновенной подлинности и, во-вторых, анализирую созерцаемый мир, вскрывая в нем то, что необходимо связано с предметом. Отсюда следует, что созерцаемое мною и аналитически познаваемое бытие всегда есть нечто сложное (иначе не был бы возможен анализ), и притом такое сложное, в котором ни один познаваемый элемент не существует сам по себе, без необходимого отношения к другим элементам. Иными словами, всякий познаваемый предмет и весь познаваемый мир есть целое (или момент целого), в котором можно различать стороны, но не чистая множественность самостоятельных элементов”. В 1915 году Лосский приступил к публикации своего главного метафизического сочинения “Мир как органическое целое”. Именно “органическое единство мира, интимная внутренняя связь между частями его” есть условие возможности интуиции. Лосский развивает идею множественности субстанциальных деятелей. Вышеозначенные деятели обладают творческой силой. “Всякое событие возникает не само собою, а творится каким-либо сверхвременным и сверхпространственным деятелем” каждый из которых “есть действительная или потенциальная личность, наделенная творческой силой и творящая события, имеющие временную или пространственно-временную форму” согласно своей нормативной идее. Рассмотрение субстанциальных деятелей через такие характеристики, как целестремительность, активность, свободная воля и т.д., позволяет Лосскому употреблять по отношению к последним термин личность, но так как по степени своего развития субстанциальные деятели глубоко отличаются друг от друга, то необходимо, говорит он, различать “действительные личности” и “личности потенциальные”. Что же есть действительная личность? Это - “существо, сознающее абсолютные ценности нравственного добра, истины, красоты и долженствование осуществлять их в своем поведении”. Действительной личностью является человек. Лосский делает оговорку, что личность сия, хотя часто не исполняет своего долга, но все же не лишена идеи долга. Субстанциальные деятели, стоящие ниже человека, - животные, растения и т.д. вплоть до электронов и даже более элементарных существ, которые еще будут открыты, - это потенциальные личности, и только через миллионы лет многих переживаний они смогут развиться до состояния действительной личности. Всякий деятель развивается и стремится улучшить свою жизнь. Достижению более совершенной жизни служит союз нескольких деятелей. Человеческий организм также есть некий союз, во главе которого стоит высокоразвитый деятель - человеческое Я. “Человеческое “я” есть деятель, который, может быть, биллионы лет тому назад вел жизнь протона, потом, объединив вокруг себя несколько электронов, усвоил тип жизни кислорода, затем, усложнив ещё более свое тело, поднялся до типа жизни, например, кристалла воды, далее перешел к жизни одноклеточного животного, после ряда перевоплощений или,... после ряда метаморфоз... стал человеческим “я”. “Каждое человеческое “я” уже в момент рождения весьма определенная индивидуальность... ”. Соотношение потенциальных и действительных личностей выстраивается в некоторую иерархию. Лосский сам определяет такой вид учения иерархическим персонализмом. Поскольку деление всех процессов на физические и психические для Лосского относительно, то он естественным образом приходит к выводу, что вся природа сверху донизу одушевлена. Мир есть органическое целое. Все субстанциальные деятели “сращены в одно целое некоторою стороною своего бытия”, каждый деятель живет жизнью целого мира, именно в этом смысле “все имманентно всему”. Но Лосский с грустью вынужден констатировать, что “в той области мира, в которой живем мы, люди, эта органическая связь во многих отношениях надорвана”. Причину этого он видит в эгоизме, вражде и равнодушии друг к другу. Область мира, в которой душевная жизнь воплощена в материальной телесности и господствует комплекс “абсолютной полноты жизни для себя”, Лосский обозначает низшей сферой бытия. Высшей же сферой является царство Духа - это “подлинно Царство Божие”, царство небожителей, имеющих бессмертное “духоносное тело” и совершенное “космическое сознание”. Здесь нет эгоистического обособления, деления “на мое и твое”, “все живут как одно существо”, каждый “внутренне объединен с целым”. Тело их не материальное, но “преображенное”, оно состоит из творимых небожителями процессов света, звука, тепла, ароматов и служит выражением их духовного творчества. Цель творчества - создание абсолютных ценностей. Такое духовно-телесное целое обладает идеальной красотой и не подвержено телесной смерти. Вообще никаких несовершенств и никакого зла в Царстве Божием нет.

Высшее сверхмировое и сверхсистемное начало - это Абсолютное, или Бог. Его внутренняя природа невыразима в человеческих понятиях. “Он несравним и несоизмерим с миром”.

Как же мыслит Лосский акт творения субстанций? “Первичный акт творения Богом, предшествующий шести дням развития мира и выраженный в Библии словами “в начале сотворил Бог небо и землю”, состоит в том, что Бог создал субстанциальных деятелей, наделив их формальными свойствами сверхвременности, сверхпространственности и т.п., необходимыми для осмысленной жизнедеятельности, не придал им никакого эмпирического характера. Выработать себе характер, т.е. тип своей жизни, есть задача свободного творчества каждого существа. Таким образом, вся судьба субстанциальных деятелей определяется в дальнейшем ими самими. Ценности и их иерархия. Лосский отстаивает незыблемость абсолютных ценностей добра, справедливости, истины и красоты. Абсолютные ценности воплощены в “полноте бытия”, в Боге (воспринимаемом через мистический религиозный опыт). Прекрасно осознавая, что “между всеми усовершенствованиями, достижимыми в условиях земного бытия, и конечным идеалом Царства Божия всегда остается огромное расстояние”, он тем не менее верит в абсолютное добро и любовь; в совершенную “ полноту бытия”. Идеал Лосского - “соборное творчество” на основе совершенной любви “друг к другу участвующих в нем лиц, обладающих индивидуальным своеобразием, и притом совершенным, то есть содержащих в себе и осуществляющих только абсолютные ценности”. Напомним, что абсолютным ценностям Лосский дает следующее определение: “Абсолютная положительная ценность, сама в себе, безусловно оправданная (самоценность), следовательно, имеющая характер добра с любой точки зрения, в любом отношении и для любого субъекта; не только сама по себе она всегда есть добро, но и следствия из нее никогда не содержат зла”. Эти абсолютные ценности даны человеку непосредственно через интуицию, через особое духовное озарение. Они есть необходимая основа реальной нравственной жизни человека. Бездуховным и безнравственным становится общество, в котором исчезают представления о высших общечеловеческих ценностях и идеалах. В таком обществе, считает Лосский, происходит “накопление сил и способностей для возрастания во зле - это уже является сатанинской эволюцией”. Обращаясь к ценностям человеческого бытия, Лосский выделяет витальные (биологические) ценности и духовные. В основании некоторой иерархии ценностей лежат ценности биологические, необходимые для “самосохранения организма”, но венчают эту иерархию ценности, возвышающие человека над всем тварным миром, - ценности духовные. Пренебречь витальными ценностями нельзя, но и рабскую зависимость духа от жизни Лосский считает унизительной. Духовность возвышает всякого, кто принимает к сердцу интересы и чаяния ближнего, бескорыстно и честно исполняет свой гражданский, профессиональный, родительский и т.п. долг, сообразуясь с общекосмическими ценностями. Высшая моральная заповедь этики Лосского гласит: “Люби Бога больше, чем себя; люби ближнего как себя; достигай абсолютной полноты жизни для себя и всех других существ и т.п. ”. Индивидуальное своеобразие личности Лосский считает абсолютной положительной ценностью. Сознание полной духовной свободы необходимо для предельного проявления человеческих духовных гуманистических качеств. Другим обязательным условием усмотрения и узнавания абсолютных ценностей становится любовь. Лосский характеризует любовь одного лица к другому “как полное приятие чужой индивидуальности” и “совершенную отдачу сил в её пользу”. “Совершенное единодушие деятельности, очевидно, невозможно без взаимной любви и достижимо лишь при осуществлении абсолютных ценностей, так как только абсолютные положительные ценности все совместимы друг с другом”. Никакое “отдельное содержание мира” не может удовлетворить человека до конца, “не может наполнить всей его жизни”. Только соборное творчество, в которое каждый член “единодушного целого” вносит “индивидуальный вклад, то есть единственное, неповторимое и незаменимое содержание” обеспечивает человеку полноту бытия.

Лосский Николай Онуфриевич

писатель. Род. в 1870 г. Уволенный из шестого класса гимназии "за пропаганду атеизма и социализма", отправился без паспорта за границу и поступил вольнослушателем на естественный факультет бернского университета. Вернувшись затем с величайшими препятствиями и лишениями на родину, поступил в СПб. на бухгалтерские курсы и лишь несколько лет спустя вновь попал в гимназию и получил аттестат зрелости. Окончил курс на физико-матем. и историко-филолог. фак. в спб. унив. Первая крупная работа Л. по философии — его магист. диссертация: "Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма" (СПб., 1903), переведенная на немецкий язык. Особую ценность в этом исследовании представляет новая постановка вопроса о сущности эмоции, о взаимоотношении психических и физических явлений и о классификации характеров. В журнале "Новый Путь" (1904) напечатаны статьи Л.: "О познании конечных целей" (№ 10) и "О народовластии" (№ 12). Демократический принцип Л. считает прямым выражением сверхиндивидуального сознания народа, сознания, содержащего в себе истинную и незаменимую политическую мудрость. Немалую заслугу Л. составляют его безукоризненные переводы немецких философов, напр. Канта - "De mundis sensibilis atque intelligibilis" и Куно-Фишера. Заканчивается печатанием второе крупное исследование Л.: "Обоснование интуитивизма", большая часть которого была помещена предварительно в "Вопросах философии и психологии" под заглавием "Обоснование мистического эмпиризма". Учениям о непосредственном восприятии транссубъективного мира дается здесь своеобразный критический синтез. В 1905 г. Л. был редактором журнала "Вопросы жизни". Преподает Л. в спб. университете, женском педагогическом институте и нескольких частных учебных заведениях.

ЛОССКИЙ Николай Онуфриевич

Рус. философ-идеалист, представитель интуитивизма и персонализма. В 1922 выслан за границу. До 1945 жил в Чехословакии. Проф. философии в Рус. духовной академии в НьюЙорке (1947-50). Гл. задача философии, по Л.,- построить «теорию о мире как едином целом» на основе прежде всего религ. опыта. Центр. элемент мира - мистически понимаемая личность как сверхвременной субъект творчества. Познание начинается тогда, когда на объект направляется серия «интенциональных» (целевых) актов - осознание, внимание и т. д.; в зависимости от характера объекта он познаётся посредством различных видов интуиции: интеллектуальной, чувственной или мистической. Осн. черты рус. философии, по Л., - её этич. характер, «религ. реалистичность», «синтетичность». Л. принижает роль мыслителей-материалистов в развитии рус. философии («История русской философии», 1951).

Осн. учения психологии с т. зр. волюнтаризма, СПБ, 1903; Мир как органическое целое, М., 1917; Осн. вопросы гносеологии. Сб. ст., П., 1919; Интуитивная философия Бергсона, П., 19223; Обоснование интуитивизма, Берлин, 19248; Свобода воли, Париж, 1927; Типы мировоззрений, Париж, 1931; Условия абс. добра (основы этики), Париж, 1931; Чувственная, интеллектуальная и мистич. интуиция, Париж, 1938; Достоевский и его христ. миропонимание, Нью-Йорк, 1953; Personalistischer Idealismus, «Kant-Studien», 1959-60, Bd 51, H. 4.

Чуева И. П., Критика идей интуитивизма в России, М.-Л., 1963; История философии в СССР, т. 4, М., 1971.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: , С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

ЛОССКИЙ Николай Онуфриевич

(6.12.1870, м. Креславка, Двинского у., Витебской губ. - 1965, Париж) - философ, историк философии. Отец, Онуфрий Иванович, был обрусевшим поляком, православным. Мать, Аделаида Антоновна, польского происхождения, католичка. Несмотря на преобладание польской крови, семья считала себя русской, и воспитание 15 детей было проникнуто русским национальным сознанием. В 1872 отец Лосского, служивший до этого лесничим, получил должность станового пристава, и семья переехала в Дагду. После скоропостижной смерти отца в 1881 Николая отправили на учебу в витебскую гимназию, где он познакомился с сочинениями , .

1-я мировая война застала семью Лосских на отдыхе в Швеции, откуда они спешно эвакуировались на родину, В 1915-16 в связи с занятиями метафизикой начался медленный процесс возвращения Л. к религии. Как и многие другие русские философы, он совершил поездку в Оптину Пустынь. Обе революции 1917 Лосский встретил отрицательно, считая, что революция есть величайшее бедствие для народа, однако весной 1917 участвовал в популяризации идей кадетской партии, из которой вышел лишь после ее официального запрета в ноябре 1917.

В трудные послереволюционные годы Лосский продолжал активную философскую деятельность. В ряде своих работ он обосновывал динамистическое и виталистическое понимание материи, разработал собственную систему интуитивистической логики, в которой все суждения имеют в одном отношении аналитический (субъективная сторона знания), а в другом - синтетический (объективная сторона знания) характер. Одновременно он продолжал работать в Петроградском университете в должности профессора (с 1916). С 1920 Лосский читал лекции в Народном университете. Будучи принципиальным противником революционно-социалистического мировоззрения, Л, не счел возможным стать членом Вольной Философской Академии (Вольфила), однако на одном из ее заседаний выступил с лекцией “Бог и органическое миропонимание”. Попытка Лосского, организовать журнал “Мысль” закончилась неудачей (запрещен с 4-го номера). В 1921 за защиту догмата троичности Лосский уволили из Петербургского университета. Сильное нервное расстройство, последовавшее за отставкой, послужило причиной тяжелой болезни. По совету врачей Лосский намеревался отправиться в Карлсбад и уже через президента Чехословакии Т.Масарика добился получения визы, однако оказался в Чехословакии совсем по другой причине. В ноябре 1922 его вместе Советской России,

По совету Лосский решил обосноваться в Праге, где продолжил преподавательскую и научную работу. Он читал лекции в Русском университете, организовал лекторат в Брно, ездил с циклами лекций в Варшаву, Париж, Лондон, Белград, посетил США, Швейцарию; в 1942 получил кафедру философии в Братиславском университете. До 1930 Лосский получал профессорскую стипендию из фонда “Русской акции”, а также единовременные пособия из канцелярии президента. Чехословацкие президенты Т.Масарик и Э.Бенеш были не чужды философии, а имя Лосского к тому времени приобретало международную известность.

В эмигрантский период Лосский продолжал работать над развитием своей философской системы, Главную задачу он видел в переходе от теоретической философии к практической, а с 1923 занимался историей русской философии. Сочинения Лосского, этого времени глубоко религиозны, направлены на поиск идеала абсолютного добра и красоты. В понимании Лосского. “субстанциональные деятели” абсолютно свободны и тем самым абсолютно ответственны за свои поступки. В природе и обществе одновременно действуют прогресс и регресс, в зависимости от свободного выбора “субстанциональных деятелей”. Вследствие своего эгоизма многие “субстанциональные деятели” вступают в противоборство друг с другом и образуют наш грешный мир, или царство вражды. Те же, кто вступают друг с другом в отношения любви и гармонии, достигают “конкретного единосущия” и образуют Царство Божие, в котором нет разобщенности и материальности. Царство Божие и пути его достижения - важнейшая тема книг философа. Лосский не создал самостоятельной апологетики, но он рассматривал свою книгу “Достоевский и его христианское миропонимание” (Нью-Йорк, 1953) как апологию христианства в преломлении через творчество великого писателя. Мировоззрение Лосского наложило существенный отпечаток на его послевоенные сочинения. В работе “History of Russian Philosophy” (Нью-Йорк, 1951; M., 1993) он особенно подчеркивает реализм и интуитивизм русских философов, утверждает обязательность и прогрессивность христианских принципов в философии. В книге “Характер русского народа” (Франк-фурт-на-Майне, 1957) выделяет в качестве определяющих такие черты русского характера как повышенная религиозность и постоянное искание идеала абсолютного добра.

После 2-й мировой войны Лосский переехал в США, где с 1947 по 1950 преподавал философию и историю русской философии в Свято-Владимирской Духовной академии в Нью-Йорке, удостоился почетного членства в “Международном обществе Марка Твена”. В 1952 получил американское гражданство. В 50-е жил у своих сыновей то в США, то во Франции. После скоропостижной кончины сына в 1958 состояние его здоровья резко ухудшилось. С 1960 Л. находился на попечении в Русском доме Сент-Женевьев-де-Буа. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа рядом с сыном .

Никола;й Ону;фриевич Ло;сский (6 декабря, 1870, Креславка, Российская империя - 24 января, 1965, Париж)

Он сам рассказывал об этом так.

Долгое время мучила его загадка познания мира, определения источника этого познания и сущности свободы человека. Сотни раз, прогуливаясь по улицам Санкт-Петербурга, он останавливался и, словно прозревая, глазами ребенка удивленно вглядывался в окружающий его мир. И только однажды, когда увидел он перед собой покрытые дымкой городские дома, разгадка пришла сама собой почти мгновенно.

Все имманентно всему. Все присуще всему. Все взаимосвязано...

Это неожиданное открытие определило затем жизнь этого поистине удивительного человека, заставило его написать множество философских трудов, привело к мировому признанию и даже к славе.

Идея стала решающей для гносеологии и метафизики известного русского философа Николая Онуфриевича Лосского.

Для советского читателя, не имевшего возможности не только видеть в печати, но и слышать имя этого человека, оно прозвучало вновь в теперь уже далекие 1950-е годы. Тогда на страницах журнала "Вопросы философии", единолично вещавшего народу непререкаемые "философские истины" вослед предшествовавшему изданию – журналу "Под знаменем марксизма", препарировавшему философию в 1920-40-е, было сообщено о выходе в свет в Лондоне на английском языке его знаменитой "Истории русской философии".

Уже не было в живых Н. Бердяева и П. Струве, о. Сергия Булгакова и С. Франка, о. Павла Флоренского и Л. Шестова, уже стали историей философские баталии между различными представителями русского религиозного ренессанса XX века, но еще продолжал жить и творить этот неуемный старик, свои главные книги начавший выпускать прожив почти полвека, а последние – у самого рубежа собственного столетия.

Когда 25 января 1965 года в возрасте 94-х лет Н.О. Лосский ушел из жизни, то никому и в голову не приходило то, что ушел в буквальном смысле "последний из могикан", последний из плеяды тех, кто создал выдающуюся мыслительную культурную эпоху, духовно-философское миросозерцание, переживаемое и осмысливаемое всем светом по сей день.

С кончины Н.О. Лосского можно было исчислять конец периода, или, лучше сказать, первого исторического тома русской философской мысли, развивавшейся тогда в зарубежье. Новый период, точнее, новая книга, которая бы продолжила во втором томе эту традицию – пока еще не существует, она не написана. И кто будет писать ее?..

Н.О. Лосский был настоящим, или, правильнее, "чистым", академическим философом, в отличие, например, от философа-публициста Н. Бердяева или поэта-философа В. Иванова. Его имя до революции было знакомо всем. Еще когда в Санкт-Петербургском университете он учился на физико-математическом и историко-филологическом факультетах, то стал известен из-за того, что был исключен в 1887 году из Витебской классической гимназии за пропаганду атеизма (после чего провел два года в эмиграции в Вене, Берне и даже стал «авантюристом поневоле» – короткое время служил в иностранном легионе в Алжире!). Поразительно, но уже после 1917 года, когда в советский период он станет преподавать в том же университете, то будет отстранен от работы за свои... христианские убеждения.

Родился он в Витебской губернии в декабре 1870 года. Университетское образование, после исключения в Санкт-Петербурге, он получил в Берне. После окончания университета не спеша написал и защитил в 1903 году диссертацию "Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма", и сразу же был признан подающим большие надежды ученым.

Через три года он выпустил труд "Обоснование интуитивизма", заявив себя одним из основоположников этого направления в философии. Всю жизнь после этого он придавал громадное значение интуиции, как источнику познания мира и тем самым разбивал "гордиев узел", столетия мучивший мыслителей всего мира.

Книга "Обоснование интуитивизма" легла в основу его докторской диссертации, защищенной в 1907 году и позднее, еще до октября 1917 года переведенной на английский язык. Теперь, преподавая в том же Санкт-Петербургском университете и одновременно на высших Бестужевских курсах, Н.О. Лосский обретает своих сторонников и последователей. Его кафедра становится людной и притягательной. Перемены в политической жизни России, происходившие год от года, не мешали ему развивать свою теорию.

В 1920-е годы популярность Н.О. Лосского среди студентов-философов еще более возрастает. И вполне естественно, что когда в 1922 году в правящих верхах "созрела" идея высылки наиболее талантливых и глубоких "противников" марксистско-ленинской идеологии не только в политической, но и в общефилософской сфере, Николай Онуфриевич попадает в их число.

Так, в 1922 году он вынужден был покинуть свою родину. Покинуть навсегда.

Вместе с ним покинули родину и его труды. И по сей день все основные работы Н.О. Лосского публикуются во многих странах мира, но не в России, они переведены на английский, немецкий, французский языки.

Тогда рушилась не только его устоявшаяся жизнь и научные планы, но и формировавшаяся вокруг него школа. Вдали от родины он если и имел единомышленников, но все же оставался в некотором одиночестве, общаясь с миром через книги. Его слушали, ему внимали, его лекции конспектировали, но, увы, к нему не "прилеплялись", ученики уходили своей дорогой. Одним из редких и самых именитых последователей стал, создавший, правда, и свою систему - С.Франк, а позднее - С.Левицкий.

В эмиграции в течение двух десятилетий Н.О. Лосский живет в Праге, где преподает философию в Русском университете, переезжает в Братиславу, позднее, в 1945-м году - в Париж, а через год поселяется на долгое время в США у младшего сына Андрея. Здесь он вместе с Г.П. Федотовым преподает в Нью-Йоркской Духовной академии Св. Владимира, а затем, наконец, переезжает в Лос-Анджелес.

Другой его сын - Владимир - для русской религиозной философии и богословия был человеком не менее известным. Его долгое время пренебрежительно называли "апологетом мистицизма". Однако не так отнеслась к нему Русская Православная Церковь. В 1972 году наследию В.Н. Лосского был отдан 8-й том "Богословских трудов", увидевших свет в издательском отделе Московского патриархата.

Владимир был выслан из России одновременно с отцом. Ему было тогда 19 лет. Затем он окончит Сорбонну, станет преподавать богословие в Париже и долгие годы будет действенно руководить известным Содружеством преподобного Сергия Радонежского и почитаемого в англиканской церкви св. Албания.

Незадолго до кончины в 1958 году Владимир Николаевич держал в руках уже изданную новую книгу своего отца - "Характер русского народа". Выпущена она была во Франкфурте-на-Майне в 1957 году.

Среди множества трудов Н.О. Лосского, а только книг, не считая сотен разных статей, у него почти два десятка, таких, как "Логика" (1924), "Свобода воли" (1925, "одной из лучших книг по этому вопросу" назвал ее Н.Бердяев в своей рецензии в январском номере "Пути" за 1927 год), "Ценность и бытие" (1931), "Типы мировоззрений" (1931), "Диалектический материализм в СССР" (1934), "Бог и мировое зло" (1941), "Достоевский и его христианское миропонимание" (1953) и уже упомянутая нами "История русской философии", среди всех этих работ книга с заинтриговывающим заголовком "Характер русского народа" занимает особое место.

Этой теме посвящали свои работы многие мыслители. Словно бы наступал такой период в их жизни и творчестве, когда она требовала осмысления и, в первую очередь, с высоты немалого жизненного опыта. Также как и Н.А. Бердяев, ставший писать свою "Русскую идею" в последние годы жизни, Н.О. Лосский начал работу над книгой о "русском", когда ему было уже за 80, когда он находился в Америке, на другом конце земного шара - в самой далекой точке от родины.

Свою задачу он определил сам, исходя из собственной персоналистической концепции:

"В своих заметках я буду иметь в виду душу отдельных русских людей, а не душу русской нации, как целого, или душу России, как государства. Согласно метафизике иерархического персонализма, которой я придерживаюсь, каждое общественное целое, нация, государство и т.п., есть личность высшего порядка: в основе его есть душа, организующая общественное целое так, что люди, входящие в него, служат целому, как органы его. Философ и историк Л.П. Карсавин называет такое существо симфоническою личностью... Конечно, некоторые свойства лиц, входящих в общественное целое, принадлежат также и самому этому целому. Поэтому иногда я буду говорить не только о характере русских, но и о характере России, как государства".

Н.О. Лосского интересует и религиозность русского народа, и его способность к высшим формам опыта, он рассматривает такие трудно уловимые категории, присущие человеку и нации, как чувство и воля, свободолюбие, народничество, доброта, даровитость, мессианизм и миссионизм, нигилизм, раскольничество и многие другие.

С гневом и болью автор отзывается о работах тех западных историков и философов, которые не только не видели в России и русских людях ничего интересного и особо выдающегося, но и с неприязнью говорили о них. Последовательно и точно, с присущей философу скрупулезностью прорабатывает он труды своих предшественников и современников, пытается вычленить зерно своих основных выводов. А потому сегодня они звучат более чем актуально.

Книга Н.О. Лосского - это и вопрос и ответ одновременно. Размышляя, автор не убеждает и не утверждает. Ибо нет ничего более ошибочного, по его мнению, как догматические аксиомы. Интуиция - его путеводный маяк. Он философски осмыслял и прогнозировал процессы, которые происходили в обществе его времени и могли происходить в ближайшем будущем. Размышляя о роли сословий в жизни государства, он дал весьма поучительную оценку роли интеллигенции, которая в наши дни заслуживает особого внимания:

"Борьба против мещанства, т.е. против буржуазного умонастроения и строя жизни, ведется русскою интеллигенциею во имя достоинства индивидуальной личности, во имя свободы ее, против подавления ее государством или обществом, против всякого низведения ее на степень лишь средства... Получение высшего образования в университетах и технологических институтах не было в России привилегиею богатых людей. Русский бытовой демократизм содействовал обилию стипендий и помощи студентам со стороны обществ при университетах. Поэтому русская интеллигенция была внесословною и внеклассовою. Не будь войны 1914 года и большевистской революции, Россия, благодаря сочетанию бытовой демократии с политическою, выработала бы режим правового государства с большею свободою, чем в Западной Европе".

Последние утверждения Н.О. Лосского кажутся чересчур смелыми и решительными, но в них выразилась его вера в потенциальную возможность выхода из всех кризисов, потрясающих страну, вера, высказанная им в заключительных строках труда, написанного более тридцати лет назад, но адресованного прямо в день сегодняшний:

"Большевистская революция есть яркое подтверждение того, до каких крайностей могут дойти русские люди в своем смелом искании новых форм жизни и безжалостном истреблении ценностей прошлого. Поистине Россия есть страна неограниченных возможностей... К тому же русские люди, заметив какой-либо свой недостаток и осудив его, начинают энергично бороться с ним и благодаря силе своей воли, успешно преодолевают его"...

Николай Онуфриевич Лосский создал не только собственную законченную философскую систему, но и, осмелимся сказать - свой стиль изложения мыслей. К его работам даже применяли "шопенгауэровское" определение - "блестящая сухость". Суть же его системы сводилась по его словам к "органическому идеал-реализму", который Н. Бердяев называл "своеобразной формой интуитивизма" или "критическим восстановлением наивного реализма".

Н.О. Лосский не был "литературным" мыслителем, хотя его творения - прекрасный образец философского языка. Но он все же написал вполне "литературную" книгу - "Характер русского народа" - читаемую легко от начала до конца с большим интересом. Конечно же, из нее одной невозможно выявить его основные философские и историко-культурные взгляды. Но, думается, она как нельзя лучше представляет нам одного из замечательных мыслителей ныне столь заметного и возрождающегося у нас в стране направления в духовной культуре.

Примечание

Эта статья была напечатана впервые в качестве предисловия к книге «Н.О. Лосский. Характер русского народа. В 2-х книгах. М., Ключ, 1990. Репринт издания: Франкфурт-на-Майне, Посев, 1957.». Её сразу же перепечатала парижская газета «Русская мысль» (30 ноября 1990 г., с. 11). Однако во время публикации случился казус. Редакция решила украсить полосу газеты фотографией Н.О. Лосского. А так как лицо профессора не очень было известно, ведь он прожил жизнь вдалеке от шумных компаний и прессы, то никто и не заметил, как в вышедшей газете появилось фото чем-то напоминающее философа, но все-таки – совершенно другого, неизвестного человека.

На это сразу же откликнулись родственники Лосского, в частности его сын – Борис Николаевич Лосский, проживавший в Париже. «Русская мысль» приняла его письмо, опубликовала и принесла свои извинения за случайную ошибку. В продолжение данной публикации привожу цитату из выступления Б.Н. Лосского (№ 3857, «Русская мысль», 7 декабря 1990 г., с. 18) и ответ на него редакции газеты.

«Спешу выразить редакции «Русской мысли», позволю себе сказать - нашей газеты, чувство радости, которое во мне вызвало появление на 11-й странице ее номера от 30 ноября содержательной, серьезной и сердечной статьи её московского автора Константина Ковалева, посвященной 120-летию со дня рождения моего отца, Николая Онуфриевича Лосского, статьи, которая приносит яркое и утешительное свидетельство, что российская вольнолюбивая интеллигенция восстает от более чем полувековой летаргии.

Но, увы, прежде чем прочесть ее так удачно найденный заголовок (уже тогда статья называлась «Всё имманентно всему». – К.К.), я был сражен портретом, ничего общего с наружностью отца не имеющим. Вероятно, это фотография какого-то декадента начала века, обладателя «художественного галстуха бантом», каких мой отец никогда не носил, это ему не могло бы прийти в голову.

Потому полагаю, что поступлю не только на пользу памяти отца, но также помогу газете и ее читателям, «в отечестве и рассеянии сущих», если попрошу редакцию газеты воспроизвести на ее страницах прилагаемую фотографию.

С совершенным почтением

Борис Лосский».

Публикация - Константин Ковалёв-Случевский

Материалы из архива Николая Онуфриевича Лосского (1870–1965),
выдающегося представителя религиозной философии,
одного из основателей направления интуитивизма в философии,
и его жены Людмилы Владимировны (урожд. Стоюниной).
29 ед. хр. 1880-е–1930-е гг.

Лосский Владимир Николаевич, Лосский Николай Онуфриевич, Лосский Андрей Николаевич">Н. О. Лосский окончил естественный и историко-филологический факультеты Санкт-Петербургского университета. С 1916 г.- профессор Санкт-Петербургского университета, преподавал в гимназии М.Н. Стоюниной. В ноябре 1922 г. выслан из России. В 1922-1942 гг. жил в Праге, был профессором философии в Братиславе (Словакия). Читал лекции в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. С 1947 года после переезда в США преподавал в Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке, с 1950 по 1953 г. - профессор. Умер в Париже, похоронен на кладбище Сент-Женевьев де-Буа (см. подробнее: Николай Лосский: Библиография / Сост. Б. и Н. Лосские. - Paris: Institut d"etudes Slaves, 1978; Шалимов П. Б. Н. О. Лосский как историк русской философии. М., 1993).

Среди документов - 21 фотография и фотопортрет членов семьи Н. О. Лосского: жены Людмилы Владимировны (урожд. Стоюниной), ее родителей: известного педагога и историка литературы Владимира Яковлевича Стоюнина (1826-1888) и его жены, педагога Марии Николаевны Стоюниной (урожд. Тихменевой; 1846-1940), детей: Андрея Николаевича Лосского (р. 1917), Бориса Николаевича Лосского (1905-2001), Владимира Николаевича Лосского (1903-1958), Марии Николаевны Лосской (1908-1918), братьев Онуфрия Онуфриевича Лосского и Ивана Онуфриевича Лосского и др.

В архиве также представлено письмо М. Н. Стоюниной (1913), адресованное Н. О. и Л. В. Лосским; автографы Н. О. и Л. В. Лосских (1902), письмо написано в Збраславе под Прагой (18 июня 1926 г.) и адресованое Ирине Михайловне Троицкой (Н. О. и Л. В. Лосские поздравляют племянницу со свадьбой).

Николай Онуфриевич Лосский не писал специального исследования о Л. Н. Толстом, подобно исследованию о Достоевском, но редкая из его книг обходится без упоминания имени Толстого. Первая статья о Толстом «Нравственная личность Толстого» появилась к первой годовщине смерти писателя (Логос, 1911. Кн. 1). Вероятно, именно к работе были сделаны фотокопии снимков в Ясной Поляне, сохранившихся в архиве Н. О. Лосского.

Документы долгие годы сохранялись в семье И. М. Троицкой, племянницы Н. О. Лосского, и ее дочери Л. В. Троицкой - внучатой племянницы Н. О. Лосского.

Семейный портрет. Збраслав. После 1922 г.
На снимке слева направо:
Лосская Людмила Владимировна, Лосский Борис Николаевич, Стоюнина Мария Николаевна,
Лосский Владимир Николаевич, Лосский Николай Онуфриевич, Лосский Андрей Николаевич.

Семейный портрет. 1900-е гг.
На снимке слева направо:
Лосская Мария Онуфриевна, Троицкая Ирина Михайловна, Лосский Онуфрий Онуфриевич (сидят); Троицкий Борис Михайлович, Троицкий Михаил Петрович, Троицкая (урожд. Лосская) Виктория Онуфриевна, Троицкая Вера Михайловна (стоят).

Лосский Онуфрий Онуфриевич, брат Н.О. Лосского.
Фотопортрет. Рига. 3 окт. 1904 г.
Фотография «Richard Geissler», На об. фотографии автограф- дарственная надпись Н.О. и Л.В. Лосским. 3 окт. 1904 г.

Лосский Иван Онуфриевич (1880 –9 окт. 1908), брат Н.О. Лосского. Фотопортрет. Санкт-Петербург. 2 мая 1908 г. Фотография «M. Bielavsky». На об. автограф-дарственная надпись Ирине Михайловне Троицкой.

Лосская Мария Онуфриевна, сестра Н.О. Лосского. Фотопортрет. 1900-е гг. На почтовой карточке. На об.– Лосская М.О. Автограф – дарственная надпись матери Аделаиде Антоновне Лосской.

Лосские Николай Онуфриевич и Людмила Владимировна (урожд. Стоюнина). Письмо Ирине Михайловне Троицкой. Збраслав. 18 июня 1926 г.
На почтовой карточке. Поздравление со свадьбой.

Толстой Лев Николаевич и Чертков Владимир Григорьевич, русский общественный деятель, публицист и издатель, близкий друг Л. Н. Толстого. Ясная Поляна.
Фотокопия снимка 1910 г.

Толстой Лев Николаевич и Маковицкий Душан Петрович, словацкий писатель, переводчик, общественный деятель, врач семьи Толстого, автор «Яснополянских записок».
Ясная Поляна. Фотокопия снимка 1909 г.

Дружинин Николай Петрович, юрист, издатель, редактор ярославской газеты «Голос» друг и соратник Константина Федоровича Некрасова, племянника поэта.
Фотопортрет.

Дружинин Николай Петрович.
«Все и вся». Записная книжка. Санкт-Петербург. Авг. 1880 г. – февр. 1881 гг.
I + 177 л. На рус., фр., нем. и англ яз.
Содержание: черновики статей, рассказов, фельетонов и переводов с пометами об их опубликовании; черновики писем (3): в ред. газеты «Молва» (2), Дмитрию Петровичу Кладищеву (с просьбой о протекции перед Министром народного просвещения); учебные материалы (выписки из юридической литературы); оглавление.

Дружинин Николай Петрович. «К вопросу о войне и мире, или Разрешение вопроса о вечном мире». Статья.
Ленинград. 7 окт. 1939 г. 8 л.

Друскин Михаил Семенович (1905 - 1991), музыковед, пианист, педагог. Доктор искусствоведения (1946). Профессор Ленинградской консерватории, заслуженный деятель искусств РСФСР.

Программа концерта, исполнявшегося во Франкфурте, с участием Михаила Семеновича Друскина в качестве пианиста. 19 янв. 1932 г.

Асафьев Борис Владимирович (Игорь Глебов).
Характеристика Михаила Семеновича Друскина-пианиста в связи с его поездкой в Берлин.
Детское Село. 13 января 1931 г. Черновой автограф с заверенной подписью Асафьева и печатью Ленинградской консерватории.

Друскин Михаил Семенович «Стравинский Игорь Федорович»: Статья для Большой советской энциклопедии. 1976 г.

Друскин Михаил Семенович. «Händel». Заметка для книги «История зарубежной музыки». 1939 г.


М., 1958. 331 с.

Друскин Михаил Семенович. «История зарубежной музыки XIX в. Вып. 2. Германия, Австрия, Италия, Франция, Норвегия, Испания во второй половине XIX века».
Корректурный экземпляр издания с авторской правкой, исправлениями и пометами.

Караев Кара Абульфаз оглы, композитор.
Письмо Михаилу Семеновичу Друскину. Баку. 16 сент. 1970 г.
Благодарность за присланные материалы об Антоне фон Веберне.

Светланов Евгений Федорович, дирижер, композитор, пианист.
Письмо Михаилу Семеновичу Друскину. Москва. 11 марта 1975 г. Благодарность за книгу «Игорь Стравинский: Личность. Творчество. Взгляды», размышления о жизни и творчестве.

Шнитке Альфред Гариевич, композитор, теоретик музыки, педагог.
Письмо Михаилу Семеновичу Друскину. Москва. 16 апр. 1973 г.
Отзыв о книге М.С.Друскина «О западноевропейской музыке XX века», благодарность за одобрение 2-й сонаты Шнитке, исполненной на радио и в рамках пленума Московского Союза композиторов.

Шостакович Дмитрий Дмитриевич, композитор, пианист, педагог и общественный деятель. Письма (2) Михаилу Семеновичу Друскину. Москва. 5 окт. 1959 г., 26 июня 1964 г. Сообщение о пересылке денег, выделенных по его ходатайству Союзом композиторов для вдовы И.И.Соллертинского; благодарность за присланную книгу, вышедшую под едакцией М.С.Друскина «Соллертинский И.И. Статьи о балете».

Щедрин Родион Константинович, композитор.
Письмо Семеновичу Друскину. Москва. 3 июля 1973 г. Благодарность за книгу М.С.Друскина «О западноевропейской музыке XX века».

Стравинский Игорь Федорович.
«Canticum Sacrum ad honorem sancti Marci Nomonis» («Священные песнопения во славу имени Св.Марка»).
Для тенора и баритона соло, хора и оркестра. Партитура. Лондон, 1955 г.

Дарственная надпись И.Ф.Стравинского М.С.Друскину (ошибочно написано «Друскому») на титульном листе книги «”Canticum Sacrum ad honorem sancti Marci Nomonis” (“Священные песнопения во славу имени Св.Марка”). Для тенора и баритона соло, хора и оркестра. Партитура» от 9 октября 1962 г.

Друскин Михаил Семенович.
Переводы текстов «Священные песнопения во славу имени Св.Марка», записанные им на обложке издания партитуры Стравинского И.Ф. «Canticum Sacrum ad honorem sancti Marci Nomonis».

Миончинский Анатолий Михайлович (р. 1946) – композитор.


Jazz Requiem “In your absence” («В твое отсутствие»).
Для симфонического джаз-оркестра большого джаз-оркестра.
Трехчастно программное сочинение, посвященное памяти сына А.М.Миончинского Георгия.
Каждая часть включает в себя как партитуру, так и отдельные партии всех инструментов.
1978–2010 гг.

Миончинский Анатолий Михайлович.
Jazz Requiem “In your absence”.
Для симфонического джаз-оркестра и большого джаз-оркестра. Часть I. «It’s imposible». Партии флейты пикколо и альтового саксофона 1-го. 1978–2010 гг.

Джаз-рок-ансамбль «ОБЕРТОН».
В конце 1974 года А.М.Миончинский работал в ДК им. Свердлова на Арсенальной набережной и начал собирать музыкантов для своего, пожалуй, самого смелого начинания тех лет - небольшого оркестра, в музыке которого соединились бы все три его увлечения: симфоническая музыка, прогрессивный рок и современный джаз.

Оркестр получил название ОБЕРТОН.
Весной 1975 года «Обертон» получил первый приз на официальном конкурсе самодеятельных артистов, но, к сожалению, распался прежде, чем добился более широкой известности. В составе оркестра играло 12 музыкантов.
Среди них те, чьи имена вошли в историю ленинградского джаза: Михаил Кондратьев (гитара, вокал); Евгений Лешко (бас, тенор-сакс, вокал) Виктор Павлов (барабаны); Владимир Савенок (клавишные, вокал); Виктор Беридзе (бас); Александр Петров (скрипка); Альберт Рачкин (тенор-сакс, туба); Юрий «Ганс» Ганцев (труба), Вячеслав Нихайчик и Виктор Новиков (тромбоны). В более позднее время Геннадий Латышев играл в «Поющих гитарах», «Мирянах», а Виктор Беридзе в «Россиянах».

Мусатова Дэя Александровна (1930 - 2012), врач, заведующая отделением в Соматической больнице Смольнинского района г. Ленинграда.


Фотопортрет в концертном костюме. 1930-е гг.

С дарственной надписью Д.А.Мусатовой: «Дорогая Дэя Александровна, спасибо Вам за всё… Я желаю Вам счастья! Не забывайте Т.Вечеслову!
10/I 979 г.»

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Стихотворение, посвященное театральному художнику Валентине Михайловне Ходасевич. 1946 г.

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Фотопортрет. Пересъемка.
Внизу – стихотворение А.А.Ахматовой «Надпись на портрете», посвященное Т.М.Вечесловой.
15 июня 1946 г.

Фотокопия автографа:
«Длинное исчадье полнолунья,
Белый призрак в сумраке аллей,
Роковая девушка, плясунья,
Лучшая из всех камей.
От таких и погибали люди,
За такой Чингиз послал посла
И такая на кровавом блюде
Голову Крестителя несла».

На обороте фотоснимка – дарственная надпись Д.А.Мусатовой: «Необыкновенному человеку, дорогой Дэе Александровне, с любовью, уважением и просьбой – простить меня за все неприятности и хлопоты, которые я причинила. 26/II71 г. Спасибо Вам дорогой Врачеватель! Т.Вечеслова» .

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Фотография в партии Тао Хоа из балета Р.Глиэра
«Красный мак». 1930-е гг.
С дарственной надписью Д.А.Мусатовой: «Дорогая Дэя Александровна, примите мою любовь, нежность, дружбу и благодарность!
1971 г январь Т.Вечеслова» .

Вечеслова Т.М. Я – балерина. – Л.-М.: Искусство, 1966.

Вечеслова Татьяна Михайловна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.

Дарственная надпись Д.А. Мусатовой на форзаце книги «Вечеслова Т.М. Я – балерина. – Л.-М.: Искусство, 1966»:
«Дорогой Дее Александровне с большой благодарностью, уважением к благородной профессии и с нежным, дружеским чувством». 8 сент. 1986 г.

Колпакова Ирина Александровна, артистка балета Театра оперы и балета им. С.М.Кирова.
Фотопортрет в костюме Авроры из балета П.И.Чайковского «Спящая красавица» и фотография сцены из балета. 1960-е гг.

Осипенко Алла Евгеньевна, Марковский Джон Иванович.

Фотография сцены из спектакля Ленинградского ансамбля балета («Новый балет») под руководством Б. Эйфмана. 20 апр. 1978 г.

На об. письмо А.Е. Осипенко Д.А. Мусатовой: «Дорогая Дея Александровна!
Есть врач, который вернул меня к работе. Я находила для него слова благодарности.
Вы вернули мне жизнь, а у меня нет слов, которые могли бы выразить Вам всю мою признательность и благодарность.
Но я хочу Вас сказать. У Вас много друзей и позвольте мне быть самым преданным из них и навсегда остаться благодарной Вам за Ваше великое искусство! С уважением, любовью, вечной благодарностью всегда Ваша Алла Осипенко».