• Розалинда штормакадемия магических близнецов
• К чему снится спина по соннику
• Приснилось тереть сыр на терке во сне
• Ферраро-флорентийский собор в италии Решение флорентийского собора
• Молитвы сущностям денег и как задобрить сущность денег
• Почему миллионы людей продолжают изучать астрологию?
• Праздник Святое Богоявление
• Программа занятий в воскресной школе при храме Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках Календарно тематический план занятия в воскресной школе
• Гадание на чёрточках: предсказываем будущее
• Молитва «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его» — читать и слушать на русском

ИДЕАЛИЗМ

ИДЕАЛИЗМ

Поскольку идеалистич. или материалистич. решения осн. вопроса философии являются взаимоисключающими, истинным может быть лишь одно из них. Таковым является материалистич. , что подтверждается историей науки и развитием обществ. практики. Однако И. существует на протяжении тысячелетий и имеет) свои глубокие социальные и гносеологич. корни. Исто-рич. истоками И. являются присущий мышлению первобытного человека , одушевление всего окружающего мира и рассмотрение его движущих сил по образу и подобию человеч. поступков как обусловленных сознанием и волей. В дальнейшем гносеологич. истоком И. становится сама абстрактного мышления. Возможность И. дана уже в первой элементарной абстракции. Образование общих понятий и возрастающая степень абстрагирования - необходимые моменты прогресса теоретич. мышления. Однако превратное пользование абстракцией влечёт за собой отвлечённых мышлением свойств, отношений, действий реальных вещей в отрыве от их конкретных материальных носителей и приписывание этим продуктам абстракции самостоят. существования. Сознание, мышление, величина, форма, красота, мыслимые вне и независимо от материальных предметов и существ. которые ими обладают, равно как и растение «вообще» или человек «вообще», принимаемые за сущности, или идеи, воплощаемые в вещах,- таков тот ложный ход абстрактного мышления, который ведёт к И. «Прямолинейность и односторонность, деревян-ность и окостенелость, и субъективная слепота voila (вот - Ред.) гносеологические корни идеализма» (Ленин В. И., ПСС , т. 29, с. 322) . Эти гносеологич. корни И. закрепляются в силу определ. социальных факторов, берущих начало в отделении умств. труда от физического, при котором «...сознание и состояния эдгансипироваться от мира...» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч.. т. 3, с. 30) . С формированием рабовладельч. общества И. становится естеств.-историч. формой сознания господствующих классов. По своему происхождению и на всех ступенях развития И. тесно связан с религией. По сути дела И. возник как концептуальное выражение религ. миросозерцания и в последующие эпохи служил, как правило, филос. оправданием и обоснованием религ. веры.

В самых различных видах на разных этапах истории И. по-своему выражал эволюцию форм обществ. сознания в соответствии с характером сменяющихся социальных формаций и новым уровнем развития науки. Осн. формы И., получившие дальнейшее в истории философии, возникли в Др. Греции. Своего наивысшего расцвета филос. И. достиг в нем. классич. философии (кон. 18 - 1-я пол. 19 в. ) , обосновавшей и развившей новую историч. форму рационализма - идеалистич. диалектику. С переходом капитализма в империалистич. стадию доминирующей чертой идеалистич. философии становится поворот к иррационализму в его различных версиях. В совр. эпоху господствующими в бурж. философии идеалистич. течениями являются , экзистенциализм, неотомизм.

Совр. философы-идеалисты редко признают свою принадлежность к идеалистич. лагерю. Господствующая в совр. идеалистич. философии филос. учений чаще всего основывается не на противопоставлении материализма И., а на противопоставлении И. реализму. Так, неотомисты, называя своё учение «реализмом», отличают его и от материализма, и от субъективного И. Другие идеалистич. течения претендуют на преодоление обоих противоборствующих направлений при помощи разного рода двусмысленных терминов («нейтральный монизм», « » и др. ) . Но по существу все подобные истолкования носят дезориентирующий , и все ведущие течения совр. бурж. философии фактически являются различными видами И.

Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец классич. нем. философии, Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 21; Ленин В. П., Материализм и , ПСС , т. 18; о г о ж е, К «опросу о диалектике, там же, т. 29; Чеpкашин П. П., Гносеологии, корни И., М., 1961 ; О и з е р-нан Т. И., Главные филос. направления, М., 1971 ; Бурж. философии 20 в. , М., (974; Бурж. кануна и начала империализма, М., 1977 ; Совр. бурж. философия, М., 1978.

Б. Э. Быховский.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

ИДЕАЛИЗМ

Лишенной всякого основания является претензия идеалистов на т.н. практического И. или даже на отождествление И. с последним. При этом под "практич. И." разумеется " в значение и силу идей и идеалов в личной и общественной жизни, формирование и развитие , а также стремление исходить из идеальных побуждений, воля к образу жизни и образу действий соответствующим идеям, к предельному приближению к идеалам" (Еislеr. R., Wörterbuch der philosophischen Begriffe, Bd 1, В., 1927, S. 680).

На самом деле, отрицание идеалистич. решения осн. вопроса философии отнюдь не связано с отрицанием действенной роли идей и идеальных побуждений в человеч. деятельности и обществ. жизни и тем более не влечет за собой принижения или ограничения стремлений и идеалов. Идеалистич. первичности идей и вторичности объективной действительности лишь закрывает путь к науч. пониманию реальных основ, происхождения, развития идей и к установлению объективных возможностей их осуществления, претворения идеалов в действительность.

Широко распространено в бурж. философии понятия И. сферой гносеологии и И. не материализма, а реализма как теоретико-познават. концепции. Такое дезориентирует в борьбе филос. направлений, неправомерно сужая И. и выдавая за не-И. (реализм) филос. учения, допускающие идеалистич. интерпретацию бытия. При этом понятием реализм объединяются несовместимые филос. учения, признающие самостоятельность объекта познания по отношению к его субъекту, независимо от того, как понимаются и субъект – материалистически или идеалистически. Эта дезориентация усугубляется тем, что подобное неправильное употребление, ограничение понятия И. позволяют выдавать разногласия в идеалистическом лагере между многочисленными разновидностями филос. И. за критику И. вообще. Так, напр., параграф 2-го изд. кантовской "Критики чистого разума", озаглавленный "Опровержение идеализма", на деле представляет собой критику одной формы И. (феноменализма) его формой (трансцендентальным идеализмом). Равным образом "Опровержение идеализма" Мура порывает отнюдь не с И., а лишь с определенной (феноменалистической) его разновидностью. Идеалистич. т.н. реализма и, в частности, неореализма (к к-рому принадлежит и Мур) явствует из деклараций самих представителей этого направления, не оставляющих сомнения в том, что они идеалистически решают осн. философии. Так, напр., по словам Александера, можно "приписать "духовность" всем вещам вообще в различной степени" ("The basis of realism", см. "Proceedings of British Academy", v. 6, L., 1914, p. 32).

Нельзя согласиться с выводом, к-рый делается на основании многозначности термина "И." в употреблении различных философов: "Следует как можно меньше пользоваться этим термином, значение которого столь неопределенно" (Lаlande Α., Dictionnaire philosophique, v. 1, P., 1926, p. 325). Строго придерживаясь определенного, четкого и недвусмысленного значения понятия И. как противоположного материализму, следует, наоборот, постоянно руководствоваться этим определением в классификации филос. течений и для уяснения расстановки сил в борьбе филос. идей.

Отказ от противопоставления И. материализму широко практикуется совр. философами-идеалистами. В "Материализме и эмпириокритицизме" Ленина дана глубокая махистской претензии обосновать филос. учение, якобы преодолевающее указанную антитезу, и сформулировать воззрения, к-рые, не будучи материалистическими, не были бы вместе с тем идеалистическими. Ленинская критика, явственно вскрывшая идеалистич. характер этих построений, в равной мере относится и к "нейтральным элементам" Маха и к "нейтральному монизму" Рассела, как и ко всем аналогичным концепциям. "Трудно было бы в наши дни, – читаем мы в статье "Идеализм" в "Краткой философской энциклопеции" Эрмсона, – найти британских философов, которые называли бы себя идеалистами. Многие, конечно, отвергают взгляд, что физические объекты следует рассматривать как предметы, существующие независимо от опыта, но в наши дни не принято называть этих мыслителей идеалистами" ("The concise encyclopedia of Western philosophy...", ed. J. O. Urmson, Ν. Y., , p. 193). Тот , что гл. школы совр. И. (логический позитивизм , экзистенциализм, неотомизм , прагматизм) отрицают идеалистич. природу своей философии, представляет собой чистейшую мистификацию. Все они – неоспоримо идеалистич. учения, направленные против материализма. Доминиканский патер Вохенский заявляет, напр., что "идеалистическая является делом прошлого" (Bocheński G. M., Contemporary European philosophy, Berkeley, 1956, p. 72). Факт уклонения от открытого признания своей принадлежности к идеалистич. лагерю свидетельствует лишь о том, что идеалистич. линия в философии настолько скомпрометирована и непопулярна, что мн. философы-идеалисты предпочитают скрывать свою принадлежность к ней. Вместе с тем отказ нек-рых идеалистов именовать себя идеалистами является тактич. маневром, назначение к-рого – объявить беспредметной борьбу двух лагерей в философии и подменить это генеральное размежевание частными разногласиями многочисленных вариаций И. между собой.

Искусство камуфляжа идеалистич. воззрений достигло в 20 в. большого совершенства. Тем не менее "принципиальная " Авенариуса, расчленение ранее недифференцированного "ощущения" на " " и "содержание" ("sense-data") неопозитивистами, феноменологич. интенциональностъ сознания, принявшая у экзистенциалистов форму "бытия в мире" ("être-dans-le monde"), так же как и фихтеанское "не – „Я“", полагающее "Я", не выходят за пределы идеалистич. решения осн. вопроса философии. Во всех этих учениях непременно обусловлена сознанием, предполагает его.

Особенно широко практикуется этот тактич. маневр в филос. ревизионизме, поскольку он позволяет обойти решающую проблему партийности в философии. На этой почве, как правило, возводятся все ревизионистские концепции в философии. Последний – Лефевра, теоретич. фундаментом к-рого является утверждение, будто сама , лежащая в основе противопоставления материализма идеализму, изжила себя, превратилась в историко-филос. пережиток, лишенный теоретич. интереса и практич. значения. В лучшем случае, Лефевр допускает идеалистич. и материалистич. понимание лишь как равно недоказуемые и неопровержимые постулаты, но отнюдь не как основоположения, определяющие все направление филос. . Даже беглого взгляда на совр. философию достаточно, чтобы убедиться в полной беспочвенности и иллюзорности утверждения о превращении борьбы вокруг осн. вопроса философии в анахронизм. Опровержениями этого утверждения полна филос. действительность. Совр. идеалисты, как и идеалисты прошлого, выступают против "наивного уверения авторов учебников, будто первый науки – это признание внешнего мира". Это – слова амер. философствующего физика-идеалиста Маргенау, к-рый продолжает: "Это, конечно, лишенное оснований утверждение, если не полная бессмыслица, и даже самый поверхностный этого тезиса вскрывает его ошибочность: не обнаруживает мира по ту сторону опыта, она не познает в своих понятиях никаких свойств, которые могли бы ему принадлежать и не нуждается в них для своего понимания" ("Thomas and the physics of 1958", Milwaukee, 1958, p. 35). В том же духе пишет и аргент. Ферратер Мора: "...Большинство идеалистов двадцатого века выбросили этот мир (существующий независимо от сознания) за борт" ("Philosophy today", Ν. Υ., 1960, p. 10–11).

Не менее фальшивым является Сартра, согласно к-рому диалектико-материалистич. миропонимание является не чем иным, как формой абс. идеализма на том основании, что материя якобы играет в этой философии ту же роль, какую абс. идея играет в философии Гегеля. Софизм Сартра основан на отождествлении материалистич. объективности с идеалистич. объективацией абс. субъекта. "Идеализмом" при этом оказывается всякая несубъективистская рационалистич. философия, исходящая из бытия, сущности, субстанции, независимо от того, как понимаются эти – материалистически или идеалистически.

Термин "И." вошел в филос. обиход в 17 в. Лейбниц писал о "гипотезах Эпикура и Платона, крупнейших материалистов и крупнейших идеалистов" ["Réplique aux refléxions de Bayle", см. "Opera philosophica"(ed. I. E. Erdmann), В., 1840, p. 186a], правильно рассматривая Платона как крупнейшего представителя антич. И. (как известно, Ленин определял антич. И. как "линию Платона" и противопоставлял ему антич. материализм как "линию Демокрита" – см. Соч., т. 14, с. 117). Т. о., первоначальное употребление этого понятия соответствует тому значению, к-рое оно сохраняет в марксистско-ленинской терминологии. При этом следует отметить, что рассмотрение философии Платона как олицетворения И. хорошо выражает онтологич. и гносеологич. постановки осн. вопроса философии, поскольку учение Платона предельно ясно обнаруживает идеалистич. понимания бытия и познания: "идеи" как сущности и ( души об идеях, к-рые она созерцала до ее соединения с телом) как принцип познания. В таком значении термин "И." сохранялся вплоть до его ограничения и извращения идеалистами в 19 в. и особенно в совр. бурж. философии.

Но если термин "И." позднего происхождения и насчитывает всего около трех веков, то обозначаемое им филос. направление имеет долгую историю, исчисляемую тысячелетиями, что видно уже из принадлежности к нему Платона. Из этого следует, что И. имеет глубокие корни в обществ. бытии и сознании. Надо различать при этом его гносеологич. и социальные корни.

Гносеологически И. коренится в существ. особенностях самого процесса незнания, к-рый, совершаясь стихийно, создает идеалистич. искажений. Отвлечение, абстрагирование как важнейшая и необходимая черта познават. деятельности таит в себе возможность идеалистич. искажения познаваемого. "Раздвоение познания человека и возможность идеализма... даны уже в п е р в о й, э л е м е н т а р н о й абстракции "дом" вообще и отдельные домы" (Ленин В. И., Соч., т. 38, с. 370). Способность мыслить , действие или в отрыве от материальных предметов, обладающих рассматриваемыми свойствами, совершающих данные действия или вступающих в нек-рое отношение, уже создает почву для идеалистич. истолкования понятий, отражающих материальных вещей. Она позволяет мыслить общее (понятие , идею) как существо (см. тамже) и рассматривать мыслимые свойства, действия, отношения самостоятельно, поскольку мышление в состоянии оперировать ими в отвлечении от материального носителя. Возможность отлета мышления к И. возрастает по мере того, как оно поднимается на более высокие ступени абстракции. При этом уже не те или иные конкретные свойства, действия, отношения служат основой идеалистич. гипостазирования (превращения в самостоят. существо), но свойство, действие, отношение вообще рассматривается как особое существо, имеющее самостоятельное, независимое от материи бытие. На самых высоких ступенях филос. и математич. абстракции содержание понятий, отражающих, в конечном счете, различные стороны, грани, связи и отношения материальной действительности, полностью исчезает. Т. о., гносеологич. корни И., обнаруживаемые уже на низших ступенях науч. познания, при оперировании простейшими абстракциями, на высших ступенях абстракции (математизация, формализация , аксиоматизация естеств.-науч. теорий) еще более способствуют перерастанию в филос. И.

Гносеологич. корнем И. является также тот простой факт, что всякое – познающего субъекта, т. е., что всякое познание есть с у б ъ е к т и в н о е объективного мира, акт сознания, что бытие выступает в нем как объект восприятия и мышления, отражаемый во внутр. мире познающего субъекта. Поскольку д л я с у б ъ е к т а бытие познаваемых объектов существует лишь в той мере, в какой оно познается, воспринимается, ощущается, переживается им, создается гносеологическая возможность отождествления сущего с сознаваемым (см. Сознание). Идеалистическое решение основного вопроса философии в этом случае коренится в софизме: все, что мы познаем, может быть только лишь содержанием нашего познания. Софизм этот рассеивается при преодолении абстракции созерцающего человека как только познающего, а не действующего существа. Практика общественного человека, живущего в материальном мире, рассеивает идеалистич. иллюзию познават. отношения субъекта и объекта как единств. отношения: воздействуя на мир и подвергаясь его воздействию, человек соотносится с ним как материальный объект с материальным объектом. Вот почему в обыденном мировоззрении, основанном на "здравом смысле", не искушенном идеалистич. софизмами, этот гносеологич. корень И. не находит питат. среды. Он лишь искусственно насаждается и культивируется философами-идеалистами. В целом "прямолинейность и односторонность, деревянность и окостенелость, субъективизм и субъективная слепота..." – таковы, по словам Ленина, гносеологические корни И. (там же, с. 361).

Сами по себе гносеологич. корни создают лишь возможность идеалистич. отлета мышления от объективной реальности и деформации ее отражения в сознании. Эта возможность при определенных историч. условиях превращается в действительность, и И. существует как прочная многовековая филос. в развитии обществ. мысли вследствие того, что имеются обществ. силы, заинтересованные в этом превращении, культивирующие, отстаивающие и развивающие идеалистич. направление. Речь идет о классовых корнях идеализма.

Социальную почву, благоприятствующую развитию И., создало первоначально отделение умств. труда от физического, при к-ром "...сознание в состоянии эмансипироваться от мира..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., 3, с. 30) и мыслит. деятельность рассматривается как первичная, определяющая, созидательная по отношению к действиям, совершаемым в процессе физич. труда, и вещам, созидаемым в этом процессе. Поскольку умств. был первоначально привилегией господств. класса, И. возникал и развивался как господств. классов.

Идеалистич. партия в философии не есть партия одного определ. класса – классовые основы И. менялись в ходе истории философии. Идеологи разных эксплуататорских классов попеременно брали на себя миссию обоснования и защиты И., причем те же самые на предшествующих этапах своего историч. бытия отвергали И. и содействовали развитию материализма. Как правило, И. был и остается филос. выражением идеологии тех обществ. классов и на той ступени их историч. развития, когда они тормозят прогресс. Как правило, социальной характеристикой классов, теоретики к-рых культивировали И., является их консервативность и реакционность. Именно интересы этих классов (прямо или косвенно, осознанно или неосознанно) стимулируют гносеологич. корней И. в развитые идеалистич. системы, поощряют и закрепляют И. Связь между классовым интересом господств. классов и идеалистич. строем мысли основывается на том, что И. воссоздает бытие в мышлении не таким, каково оно есть на самом деле, способствует искажению и сокрытию объективной истины. Он уводит сознание от реального бытия, направляет устремления людей с преобразования объективной действительности на субъективного отношения к этой действительности и тем самым способствует сохранению того, что есть, таким, как оно есть. Вот почему, по мере того как тот или иной обществ. приходит к господству, устанавливает новую форму эксплуатации и теряет свои былые революц. устремления, его совершают переход от материализма к И. – филос. опоре мировоззрения, благоприятствующего охране существующего строя в антагонистич. обществ. формациях. Такова классовая основа динамики борьбы партий в философии, выражающей борьбу обществ. классов.

Эта общая закономерность в ряде случаев нарушалась в истории философии в силу конкретно-историч. условий развития и относит. самостоятельности идеологии. В отд. странах при определенном стечении историч. обстоятельств прогрессивных классов против противников велась в сфере философии в форме противопоставления одних идеалистич. течений другим. Обычно такая расстановка филос. сил характеризует ранние, незрелые, неразвитые стадии классовой борьбы. Так было с выступлением с позиций платонизма против аристотелизма в эпоху раннего Возрождения (впоследствии, на более позднем этапе развития философии Возрождения уступил материалистич. тенденциям). Такую же роль играл платонизм на исходе средних веков у народов Кавказа и отчасти в арабоязычной философии в борьбе против клерикального догматизма. В известной мере это относится и к классич. нем. И. как нереволюционной, но вместе с тем антифеод. идеологии бюргерства накануне бурж.-демократич. революции.

Специфич. форму религ.-идеалистич. воззрений принимает идеология угнетенных классов, враждебных существ. строю, но не имеющих реальных предпосылок для победы или отчаявшихся в возможности социального преобразования и притом, вследствие культурной отсталости, неспособных преодолеть форму господств. идеологии. Так было в рабовладельч. обществе при возникновении раннего христианства. Так было в период крест. войн европ. средневековья и демократич. движений в тот же период во мн. странах Востока.

В развитии философии И. в целом играл отрицат. роль, задерживая прогресс философской мысли, воплощенный в развитии материализма. Однако никогда не будучи истинным, И. вырастает на живом дереве живого, плодотворного человеч. познания (см. В. И. Ленин, Соч., т. 38, с. 360–61). И. не является беспочвенным. Он стремится приобрести опору в самом развитии познания. И. улавливает и использует те или иные грани, черты истины, придавая им одностороннее, преувеличенное значение, раздувая их и превращая "в , оторванный от материи, от природы, обожествленный" (там же). Вот почему в борьбе против И. необходимо учитывать гносеологич. корни опровергаемых теорий и, высвободив их от И., придать правильное направление их развитию.

В домарксистский период истории философии в борьбе против материализма И. использовал то обстоятельство, что материализм, сосредоточившись на первичном, материальном, объективном, на реальном содержании исследуемых фактов, оставлял в тени, в пренебрежении вторичные, субъективные, формальные стороны этих фактов, упрощая, схематизируя действительность. И. широко использовал и др. слабости и ограниченности старого материализма (созерцательного, не понимавшего роли практики, чуждого идее развития и диалектич. противоречивости бытия), раздувая эти именно черты и принципы, превращая их в самостоятельные, независимые по отношению к материи, к объективному содержанию осмысливаемых процессов. По мере того как высшая диалектич. форма материализма преодолевала узость, ограниченность, односторонность старого материализма, идеалистич. философия теряла и это своего существования, лишилась своего "рационального зерна".

На всех ступенях развития И. состоит в кровном родстве с религией и, по сути дела, в своих последоват. формах есть не что , как философски выраженное религ. миропонимание. Религия, как известно, гораздо древнее идеалистич. философии. Уже придает религии идеалистич. характер. Но как самостоят. философия, как отделенная от религ. веры, догматики и культа форма обществ. сознания, И. сформировался значительно позже как на появление стихийно-материалистич. философии. Стихийный материализм возник как стремление создать независимое от религии миропонимание, основанное всецело на эмпирич. и рацион. данных, в противовес религ. мифологии. Идеалистич. философия первоначально появилась как реакция на антич. материализм, как стремление отстоять сущность религ. миропонимания на новом, филос. поприще новыми логич. средствами. Главное в религ. мировоззрении – признание сверхъестеств. мира, притом как первичного, основополагающего и высшего – нашло свое филос. выражение в филос. учениях о примате духовного, идеального первоначала. В свою очередь, идеалистич. философия способствовала денатурализации религ. представлений. Эту свою роль опоры религии в освоивших мышление умах И. сохранил на протяжении всего последующего своего развития. Совр. иррационалистич. формы И. не составляют исключения: ведь филос. – это не что иное, как "рационально" обосновываемый иррационализм. Сказанное относится также к агностич. и феноменалистич. вариациям И. Изымая онтологию из сферы филос. компетенции, они отдают ее во веры (от "животной веры" Сантаяны до мистич. "скачка" у Маргенау). У "логических аналитиков" реабилитация религии приняла форму признания "религиозного языка" как одной из закономерных форм языкового многообразия наряду с науч. языком, т.е. как равноправной с наукой и несоизмеримой с ней формой сознания. "...Идеализм философский есть... д о р о г а к поповщине через один из оттенков бесконечно сложного познания (диалектического) человека" (там же, с. 361).

Роль филос. И. по отношению к развитию науч. мысли явствует из сказанного выше. И. приспособляется к развитию науч. знаний, с одной стороны, используя их неполноту, историч. ограниченность, с другой стороны, пытается истолковывать науч. выводы в идеалистич. духе, вопреки тому, что каждый новый шаг в развитии науки всецело подтверждает материализм и опровергает И. Идеалистич. науч. выводов либо ограничение значения знаний и допущение вненаучных филос. идей и теорий – таковы осн. функции филос. И. по отношению к достижениям науч. мысли. И. постоянно противодействует адекватному, материалистич. освоению философией новых знаний и выработке универсального, строго и последовательно науч. мировоззрения. На этой почве происходит непрерывная борьба двух лагерей в философии во всех областях знания ("физич. И.", "физиологич. И.", семантич. И. и т.д.). Из марксистского понимания социальных и гносеологич. корней И. вытекает историч. перспективы отмирания идеалистич. философии. Поскольку с утверждением коммунистич. обществ. строя исчезает социальная почва идеалистич. фальсификации миропонимания, проблема преодоления (вернее, предотвращения) рецидивов И. сводится к обучению критич. мышлению, умению оперировать абстракциями, гносеологич. выучке. Идеалистич. заблуждения будут рассеиваться по мере преодоления гносеологич. корней И., не перерастая в идеалистич. системы философии.

Поскольку филос. И. имеет долгую и многообразную историю, представляет значит. классификация осн. форм идеализма, появлявшихся и взаимодействовавших между собой на разных ступенях истории философии. Одна из первых и самых значит. попыток классификации форм И. изложена в кантовской "Критике чистого разума". В 1-м изд. этого произведения И. определяется как учение об "идеальности внешних явлений" (М., 1914, с. 367). При этом Кант различал догматич. и скептич. идеалистов, под первыми разумея тех, "кто отрицает материи", а под вторыми тех, "кто сомневается в существовании материи, т. к. считает его недоказуемым" (там же, с. 377). Во 2-м издании "Критики...", определяя И. как теорию, признающую "существование предметов вне нас в пространстве или только сомнительным и недоказуемым или ложным и невозможным" (там же, с. 274), Кант, сохраняя разделение И. на два вида, называл первый из них, как и раньше, "догматическим идеализмом" (при этом он ссылался на Беркли), а обозначение "скептический идеализм" заменял "проблематическим идеализмом" (ссылаясь при этом на Декарта). Однако и в том и в др. случае у Канта идет лишь о том, что он называет "материальным идеализмом", соответствующим тому, что в первом издании называлось им "эмпирическим идеализмом" (там же, с. 236). От "материального идеализма" в его двух формах Кант отличал " (или " ") идеализм", к-рый определяется им как учение, утверждающее, что все явления суть только представления, а не вещи в себе, и что сообразно этому суть только чувств. формы нашего наглядного представления, а не данные сами по себе определения или объектов, как "вещей в себе" (там же, с. 369). Такого рода И., впоследствии названным Кантом "критическим", является, как известно, учение самого Канта. "Опровержение идеализма" направлено, т. о., лишь против "материального идеализма", а не против И. вообще. Нетрудно заметить осн. недостаток кантовской классификации: она охватывает лишь осн. формы субъективного идеализма (так что платонизм, напр., не объемлется его понятием И.).

Марксистская классификация форм И. строится, исходя из того, как понимает И. духовное первоначало и познающий субъект. Важнейшее подразделение состоит в различении субъективного и объективного И. в зависимости от того, берется за отправное сознание в его субъективности, в его психич. определениях, как ощущающее, познающее, чувствующее, волящее, либо же дух, сознание объективируется и рассматривается субстанциально, вне и независимо от человека. В первом случае устоем И. служит "Я", субъект, (или личности); во втором – идея, дух как (потустороннее) по отношению к сознанию. В совр. бурж. философии решительно преобладает субъективный И. в различных вариантах. И. может быть индивидуалистическим (тяготеющим к солипсизму), плюралистическим (множество личностей в "персонализме") и "коллективистским" ("социально-организованный " Богданова). В зависимости от того, какая форма познания доминирует, И. может быть сенсуалистическим, рационалистическим либо иррационалистическим (последняя форма преобладает в совр. бурж. философии). И. может строиться на понятии родового сознания или национального духа, либо на безличных субстанциальных определениях ("идеи" Платона, "мировой разум" Гегеля). Когда объективированная идея рассматривается как субъект (Гегель), формируется т.н. . В зависимости от того, понимается ли духовное первоначало как единство или как множество, И. принимает либо монистическую (Шеллинг , Гегель), либо плюралистическую форму (монадология , персонализм). Он может выступать как (у Гегеля) либо как ("мировая воля" Шопенгауэра). Наконец, по применяемому методу различаются мета-физич. и диалектич. И. (об отд. формах, школах и представителях И. см. соответств. статьи). Эти различные характеристики пересекаются и образуют всевозможные сочетания, обусловливающие многообразные вариации И. Однако за расхождениями многочисл. школ И., за их борьбой скрывается единый фронт И, на протяжении всего своего историч. существования противостоящий материалистич. лагерю в философии (см. также Спиритуализм).

Б. Быховский. Москва.

И. рабовладельческого об

Объективный И. в послегегелевский период чаще всего выступал в форме спиритуализма, в виде учения о том, что основа действительности носит личностно-духовный характер. Во мн. случаях спиритуалистич. И. был соединен в той или иной мере с иррационализмом. Во Франции был связан еще с именами Мен де Бирана и Кузена, а позднее – Ренувье, Лашелье, Бутру и, наконец, Брюнсвика, наиболее влиятельного (после Бергсона) . идеалиста 1-й пол. 20 в. В Германии произошло оживление спекулятивного И. в форме учений Фехнера, Краузе, Лотце. Со 2-й пол. 19 в. в Шотландии и Англии (Стирлинг , братья Керд, Т. Грин, Мак-Таггарт, Брэдли, Бозанкет, а позднее Р. Коллингвуд), а затем в самой Германии (Лассон , Глокнер, Кронер , Либерт, Марк и др.) и позднее – в Италии (Кроче , Джентиле) началось движение неогегельянства. Движение это способствовало развитию спиритуализма также и на амер. почве (Ройс , Болдуин). Тесно связанное с задачами апологии милитаристского

империалистич. гос-ва и его экспансионистских стремлений , в отличие от философии самого Гегеля, имело сильную волюнтаристско-иррационалистич. окраску; оно включило в себя элементы субъективного идеализма. Спиритуалистич. формы объективного И. возникли также в результате деятельности амер. персоналистов (Боун , Брайтмен, Флюэллинг и др.), использовавших идеалистич. учение Лейбница и Гегеля для построения мистико-спиритуалистич. концепций мира как комплекса личностных духов. Спиритуалистич. И. характерен для реакц. философии в России кануна Октябрьской революции (Соловьёв, Бердяев и др.). Этой формы И. в разных ее модификациях придерживаются и различные ветви протестантской теологии и т.н. католический . Названные течения И. имеют немало приверженцев среди лиц, принадлежащих к наиболее реакционным обществ, группировкам в США, но все же в отношении своей влиятельности значительно уступают неотомизму – самому влият. объективно-идеалистич. направлению в совр. бурж. философии, теоретически "обосновывающему" религ. догматику католицизма.

Неотомизм представляет собой теоретич. основу неосхоластики и офиц. философию католицизма (с 1879). Виднейшие совр. представители неотомизма – Маритен, Жильсон. В своей методологии неотомизм использует старые схоластич. приемы, но в последние годы стал модернизировать их при помощи не только средств совр. символич. логики (аксиоматич. и семиотич. методов), но и элементов неопозитивистской, гуссерлианской и неореалистич. теорий познания. Образуя спиритуалистич. полюс совр. И., неотомизм, строго следуя догмам католич. теологии, тем не менее, тоже претендует на "преодоление" противоположности материализма и И., поскольку при рассмотрении явлений он допускает позитивистский и даже "материалистический" (т.к. признает существование материи независимо от человеч. душ) подход. Наиболее общая теоретич. историч. эволюции неотомизма – стремление спасти и укрепить позиции религии от опасного для него развития науч. знаний. С этим связана неотомистами мифа о возможности органич. сожительства совр. религии И. и науки. По существу для неотомизма, как и для всего совр. И. в целом, характерно стремление не столько "приспособить" филос. И. к науке, сколько подчинить науку, исказив и принизив ее результаты.

В И. империалистич. периода широко популярна идея примирения философии и богословия. Наиболее гипертрофированную форму она приобрела в откровенно религ. И., напр. у виднейшего представителя религиозно-мистич. философии в России конца 19 в. – В. Соловьёва. Обвиняя идеалистич. рационализм и эмпиризм в "односторонности", он ратовал за "цельное знание", в основе к-рого было бы мистич. постижение бога. Он пытался "реформировать" философию на базе прямого религ. откровения. Соловьев выступал за "вселенскую церковь" и возникшее на ее началах теократич. мировое общество. Линия религ. И. в России, а затем в белогвардейской эмиграции была представлена Бердяевым и др. Религ. И. развивается в наст. время еврейскими мистиками – "хасидами" в США и нек-рыми мистич. группами в ФРГ и Израиле (Бубер и др.), а также в протестантском иррационализме (Отто , Нибур и др.). Специфика религ. И. состоит в том, что в этой форме И. стирается между теологией и философией; последняя превращается в составную часть самой теологии.

Иррационалистич. И. – наиболее распространенное направление в И. послегегелевского периода. За последние сто лет эволюции иррационализма в нем произошло усиление субъективно-идеалистич. мотивов. Если Шопенгауэр искал внутр. сущность действительности в возвышающейся над отд. индивидуумами слепой воле, а Э. Гартман, пытавшийся сделать прививку шопенгауэровского учения к системе Гегеля, – в бессознательном вселенском волевом начале, то у Ницше в понимании воли как филос. принципа субъективно-идеалистич. уже преобладает: хотя Ницше и заявлял, что его учение выше "традиционной" противоположности материализма и И., его волюнтаристская концепция истины как "удобной лжи" и трактовка им картины мира как "всеизменяющейся лжи" свидетельствовали о субъективном И. его учения.

У Ницше противопоставление "удобства" и "выгоды" знанию соединялось с предвосхищавшей идеологию фашизма проповедью аморализма и агрессивной "воли к власти" социальной "элиты". От Ницше через Зиммеля линия развития иррационалистич. И. привела, во-первых, к т.н. философии жизни в Германии и Франции и, во-вторых, к прагматизму в США, Италии, отчасти в Англии.

Представители философии жизни, примыкая к традициям Гамана и нек-рых "романтиков" ( термин " " был выдвинут Ф. Шлегелем еще в 1827) противопоставили " жизни" теории и вообще дискурсивному мышлению и рассудку. Однако несравненно более реакционный характер приобрела философия жизни в 20 в., в эпоху империализма, и в особенности после Великой Октябрьской социалистич. революции.

Если наступление эпохи империализма привело к усилению антидемократич. и антигуманистич. содержания идеалистич. концепций, к распространению пессимистич. идей, то филос. реакция в лагере И. на пролетарскую революцию в России и последовавшие затем социалистич. обществ. преобразования выразились прежде всего в усилении антикоммунистич. направленности И., воинствующего антиматериализма и антирационализма. Наибольшим влиянием философия жизни пользовалась в первые, три десятилетия 20 в. (она связана с именами Дильтея, Шпенглера, Кейзерлинга, Клагеса и Юнгера в Германии, Бергсона во Франции). Шпенглер поставил философию жизни на службу империалистич. политике, превратив историзм Дильтея в антиисторич. противопоставление различных культур. Клагес пришел к открытому отрицанию разума и культуры, требуя защищать человеч. душу от "злодейской" силы разума. Непосредственно в интересах фашизма использовали философию жизни Юнгер и Боймлер. Бергсон поставил свое иррационалистич. учение о "жизненном порыве" на службу объективному И. Провозглашенный философией жизни приоритет инстинкта и биологич. " " познания вели не только к субъективному И., но в вопросах теоретич. обоснования социологии и к смыканию с расистской социологией Гобино, Чемберлена, а затем – с расистской "философией" гитлеровцев. Последняя использовала человеконенавистнич. идеи Ницше и приобрела наиболее уродливую форму в "философии мифов" Розенберга, объявившего расовый принцип как совокупность иррац. черт т.н. "расовой души" конечной основой действительности и критерием познания. С др. стороны, отстаиваемое Дильтеем, а затем Шпенглером положение о разобщенности культур было впоследствии подхвачено Тойнби, утверждавшим взаимообособленность различных форм человеч. духа в их историч. воплощении.

От философии жизни, а также экзистенциальной теологии дат. иррационалиста Кьеркегора, утверждавшего бессмысленность и безнадежную противоречивость мира, ведет свою родословную нем. и франц. экзистенциализм – наиболее характерная форма иррационалистич. И. в сер. 20 в. Возникнув после поражения империалистич. Германии в первой мировой войне, экзистенциализм пытался облечь крайне пессимистич. мироощущение в форму очередного "преодоления" осн. вопроса философии. Так, с т. зр. Хейдеггера, гл. проблема онтологии – проблема "смысла бытия", разрешение к-рой якобы ведет к выводу, что подлинное бытие "переживает себя", оно есть "существование", т.е. человеч. в потоке времени. Религ. экзистенциализм Ясперса и Марселя пытался найти связь человеч. существования, к-рое само по себе лишено сущности, и божественной "трансценденции". Во Франции Сартр, Камю и др. пытались придать экзистенциализму форму мнимого атеизма и крайне субъективистской психологии личности, гонимой страхом перед смертью в бездну " ".

Для экзистенциализма характерны попытки доказать, будто ему удалось осуществить принципиальный сдвиг филос. проблематики в сторону анализа собственно человеч. бытия, что якобы кладет начало философии, наконец-то ставящей реального человека в "центральный пункт философствования". Несомненна связь экзистенциализма со взглядами Мен де Бирана и Ницше, а также с филос. антропологией Шелера, использовавшего феноменологич. Гуссерля для обоснования утверждения, будто эмоц. опыт – гл. ключ к познанию бытия.

Экзистенциализм родствен также течению т.н. "диалектической теологии", или "теологии кризиса" (К. Барт, Р. Бультман, Ф. Гогартен и др.); основатели последней мистически рассматривают человеч. мышление как отчаявшегося человека с богом. Течение "диалектической теологии", возникшее в Германии в 20-х гг. 20 в., перекинулось затем в США и в наст. время является одной из распространенных в капиталистич. мире форм филос. иррационализма, носящего притом откровенно религ. характер.

К волюнтаризму Ницше восходят также и осн. идеи прагматизма. Родоначальником прагматизма был Ч. Пирс, в дальнейшем он был развит Джемсом, Дьюи, Мэдом и Хуком в США, Ф. Шиллером в Англии и Дж. Папини в Италии. Это течение во многом перекликается с идеями Зиммеля, Бергсона и др. "философов жизни", с к-рыми его роднит растворение истинности в биологич. полезности и "эффективности" действия. С др. стороны, Джемс испытал на себе влияние "критицизма" Ренувье с его феноменалистским взглядом на науку (сам Ренувье назвал его "феноменистским", чтобы отграничить от агностицизма, от к-рого открещивался).

Отождествляя науч. утверждения с предсказаниями и приписывая последним не объективное, а всего-навсего "эвристическое" значение описания "удобных" операций, позволяющих вызвать желательные ощущения, смыкается с операционализмом Бриджмена. В последние годы произошло значит. сближение прагматизма и неопозитивизма благодаря тому, что оба учения применяют понятия проверки (верификации), согласно к-рому тождественна ее проверяемости, а отсюда отрицается истины. Поэтому прагматизм, особенно в той его форме, к-рую он приобрел у Дьюи, иногда рассматривают как форму позитивистского эмпиризма. Субъективно-идеалистич. понимание опыта в прагматизме приближается также к пониманию опыта в махизме. Прагматисты находят язык и с религиозно мыслящими философами, поскольку уже Джемс заявил, что "выгода" на стороне верующего человека, рискующего лишь тем, что напрасно молился, но не на стороне атеиста, рискующего попасть в немилость бога, если бог существует.

Прагматизм близок к неопозитивизму и в понимании происхождения формального знания, хотя и здесь делает упор на его биологич. применимость. Вслед за Пуанкаре, Э. Леруа и Динглером неопозитивисты дают ответ в духе конвенционализма на вопрос об источнике общеобязат. знания. В сер. 20 в. возникла целая неопрагматистская в США ("логические прагматисты" – К. Льюис, Куайн, Гудмен), прагматистски истолковывающая неопозитивизм. Однако вместе с тем неопозитивизм имеет и др. теоретич. источники. Важнейшим из них был прежде всего 19 в. – одно из наиболее характерных феноменалистски-эмпирич. течений в развитии послегегелевского И., примкнувший (особенно в Англии) к агностицизму Юма.

Начиная с 20-х гг. 20 в. позитивизм принял форму неопозитивизма, к-рый первоначально сложился в Венском кружке Шлика, Карнапа, Нейрата и др., в Берлинском кружке Рейхенбаха, Мизеса и др., в ранних работах Витгенштейна и статьях наиболее близкого к Венскому кружку Айдукевича – представителя львовско-варшавской школы, а отчасти в сочинениях Рассела. Неопозитивизм – наиболее типичная форма скептицизма и агностицизма в И. 20 в., соответствующая стремлениям буржуазии использовать в своих интересах точное знание (роль к-рого в условиях технич. прогресса все более возрастает), "обезвреженное" от материализма.

В процессе своего формирования неопозитивизм воспринял нек-рые идеи неокантианцев марбургской школы (понятие объекта как логич. конструкции), махизма (принцип "нейтральности" ощущений и сведения существующего к чувственно наблюдаемому), фикционализма (истолкование научных абстракций как фикций), а также гуссерлианства, неореализма Мура и раннего Рассела и, наконец, близких к неосхоластике неореалистов Ф. Брентано и Мейнонга, выдвинувших об онтологич. автономии логич. понятий и категорий по отношению к др. видам опыта и начавших широкое применение метода формально-логич. анализа. Неопозитивисты попытались скрыть субъективно-идеалистич. характер пресловутых "нейтральных элементов" махистов посредством новых словесных одеяний: на смену "чувственным данным" пришли "события" Рассела, "констатации" Шлика, " " Карнапа, "факты" Витгенштейна и Айера. С сер. 50-х гг. 20 в. неопозитивистский И. выступает в двух формах – "аналитич. философии" гл. обр. в США и "лингвистич. анализа" в Англии. "Аналитическая философия" представлена А. Паппом, Н. Гудменом и Куайном в США, Поппером – в Англии, В. Штегмюллером – в Австрии, Э. Кайла, Й. Йёргенсеном и А. Нессом – в скандинавских странах и др. Понятие анализа, истолковывавшееся в Венском кружке как совокупность операций редукции (сведéния) теоретич. утверждений к предложениям о чувств. данных "перевода" одних предложений на другие, приобрело теперь более широкий и менее определ. уточнения через определения, объяснения и "прояснения" вообще. Согласно "аналитич. философии", задачи филос. исследования должны состоять только в логич. анализе "языка" спец. наук, любых современных и прошлых филос. учений, повседневной речи и, наконец, самой формальной логики. Такое несколько смягченное "исключение" традиционной филос. проблематики, а тем самым и "преодоление" И. и материализма мнимы; в действительности перед нами лишь новая разновидность субъективного И. В философии "логического анализа" сохраняются три гл. теоретич. устоя неопозитивизма – запрещение теоретически решать вопрос о внешнем источнике чувственных "данных" (как якобы лишенный науч. смысла), сведéние предмета философии к анализу языка и в решении логич. и собственно филос. проблем. Первый из этих тезисов неизбежно возвращает к берклеанской абсолютизации ощущений как источника познания, второй – к идеалистич. ограничению познания содержанием человеч. мышления, а третий – к индетерминизму, поскольку понятие конвенции как произвольного соглашения есть понятие индетерминированного, с т. зр. объективных мотивов, акта.

Эпигонская разновидность неопозити-вистского И. сложилась в Англии на основе идей Мура и позднего Витгенштейна: ее предметом является лингвистический анализ повседневного языка на выявления вариантов словоупотребления и устранения "иллюзий", якобы вызываемых всяким философским (в т. ч. позитивистским) языком. Все осн. пороки позитивистской формы И. сохранились и углубились в этой концепции "лингвистич. анализа" (Райл , Остин, Эрмсон, Уисдом , Нил и др.). Неудовлетворенность позитивистскими результатами "лингвистич. анализа" выражают ныне Айep, Страусон, Хэмпшир, а также Рассел и Карнап.

Одной из влиятельных школ И. 20 в. является , различные разновидности к-рого были выдвинуты Александером и Т. X. Морганом, развившими концепцию "эмерджентной" эволюции в Англии, американцами Холтом, Монтегю, Перри, Уайтхедом, Вудбриджем, Г. Фуллертоном, а также Н. Гартманом – автором "новой онтологии" в Зап. Германии. Исходный пункт неореализма – утверждение о том, что материя и дух будто бы лишь различные виды ("слои") бытия, к-рое якобы односторонне квалифицировалось с т. зр. и материализма, и И., и позитивизма. Однако анализ "бытия", предпринятый самими неореалистами, обнаружил идеалистич. сущность их учения о слоях бытия, т.к. предпосылкой неореалистического анализа "бытия" в любых его разновидностях оказываются поиски бытия внутри сферы сознания ("имманентность" сознанию). Под названием выступили различные и даже противоположные учения (от объективного идеализма Сантаяны до близкого к материализму "натурализма" Селлерса). Аналогичные расхождения возникли в школе феноменологии: если Гуссерль колебался между субъективным и объективным И., а его польский последователь Ингарден перешел к объективному И., то Фарбер вступил на "натуралистические" позиции.

Несмотря на появление в последние годы новых течений в совр. И., ему присуща и противоположная тенденция к сближению осн. его направлений. Эта тенденция реализуется в трех формах: 1) в разграничении действия разных видов И., как якобы дополняющих друг друга. Неопозитивисты, напр., считают и материализм учениями, лишенными науч. смысла, неотомизм же рассматривают как не подлежащее науч. критике действительности. Со своей стороны, теоретики неотомизма допускают неопозитивизм как учение об определенном способе описания явлений; 2) в сближении значений нек-рых осн. понятий, употребляемых разными течениями И., различие между к-рыми и ранее было "десятистепенным". Это происходит, напр., с понятиями , операция и значение, используемыми в неопозитивизме, прагматизме и операционализме, что облегчается конвенциональным их истолкованием; 3) в возникновении прямых "гибридов" различных видов И. Напр., концепции теопрагматизма и "общей семантики" произошли от соединения прагматистских, операционалистических и неопозитивистских идей.

Враждебность совр. И. диалектич. материализму способствует закреплению гносеологич. корней осн. его течений и благоприятствует дальнейшему развитию субъективизма, агностицизма и иррационализма. Вынужденные под напором фактов и логики вещей делать в ряде случаев частичные уступки материализму, идеалисты делают их, как правило, таким образом, чтобы избежать открытой квалификации принимаемых ими новых идей как материалистических; они стремятся затушевать их происхождение и впадают в эклектицизм, разоблаченный В. И. Лениным на примере махистской разновидности И. и свойственный ныне, напр., "натурализму" Э. Нагеля, "реалистич." исканиям Айера, пытающихся изгнать субъективизм из принципа верификации, и т.д. Вместе с тем в наши дни под влиянием диалектич. материализма и материалистич. содержания совр. естествознания имеет место переход отд. идеалистов на позиции материализма, о чем свидетельствует отход нек-рых крупных физиков-теоретиков от субъективистских позиций, а также эволюция взглядов К. Ламонта, К. Янагида, М. Фарбера и др. мыслителей. И. в целом остается филос. направлением, принципиально противоположным материализму и безуспешно ищущим "лекарства" от неуклонно происходящей дальнейшей его деградации в изобретении "новых" своих разновидностей. В отд. случаях представители совр. И. (Рассел , Сартр и др.) остро ставят новые вопросы, связанные с развитием естеств. и социальных наук и обществ. жизни, но в силу И. и метафизичности своих взглядов не в состоянии правильно разрешить их, что свидетельствует о бесплодности И. как филос. течения.

И. в бурж. этике и эстетике развивался в различных формах – в виде отрицания историч. возникновения моральных и эстетич. взглядов, резкого противопоставления теоретической и якобы априорной (неизменной и внеэмпирической) этики и эстетики историч. процессу развития моральных и художеств. воззрений людей и т.д., не говоря уже об откровенном И. в объяснении сущности этич. и эстетич. категорий, носящем в конечном счете аристократич. характер и восходящем к Платону, или же о позитивистском конвенционализме (Ч. Стивенсон и В. Илтон), вообще отрицающем всякую объективную теоретич. и нормативной этики и эстетики. И. является филос. основой всей бурж. философии истории и социологии империалистич. периода. В бурж. философии истории (а также философии культуры, философии хозяйства, социальной философии) И. проявляется либо в форме непосредств. филос. обоснования соответствующих концепций (Ясперс , философия истории неотомистов), либо в виде субъективистской методологии (Шпенглер , Поппер, Тойнби и др.). В бурж. социологии И. проявляется либо в форме позитивистского или же откровенно идеалистич. обоснования той спец. методологии, к-рая свойственна данному социологич. учению (главнейшие виды методологии здесь – описательно-эмпирическая, бихевиористская, неофрейдистская), либо в общей атмосфере агностицизма, субъективизма и психологич. подхода к явлениям обществ. жизни, характерной для бурж. социологии. И. в совр. натуралистич. концепциях связан с лежащим в основе "натурализма" сведением социальных явлений к психологич. мотивам человеч. поступков, а в мифологизирующих концепциях – с тем, что так или иначе объявляется гл. действующей силой историч. процесса.

Предпосылки продолжающегося существования И. коренятся в социальных условиях капиталистич. общества. В условиях социализма и коммунизма отпадает почва для возникновения филос. систем И., но не исчезают гносеологич. корни возможных отд. идеалистич. ошибок ученых и философов. В целом перспективы его преодоления тесно связаны с судьбами религии.

В условиях совр. этапа классовой борьбы И. состоит на вооружении антикоммунизма, поставляя аргументацию против материализма, атеизма и освободит. движений. Для идеалистов характерны утверждения о непроверяемости диалектич. и историч. материализма (неопозитивисты обвиняют марксистскую философию прежде всего в т.н. принципиальной негативной непроверяемости и в использовании бессодержат. абстракций высшего уровня), а также в несовместимости материализма с моралью и "свободой личности" (неотомисты изображают в качестве "дьявольского учения"). Идеалисты обвиняют марксизм в приверженности к устарелому будто бы учению о двух осн. направлениях в философии, утверждают несовместимость социалистич. и коммунистич. обществ. строя со свойствами "человеч. природы" (что особенно свойственно экзистенциализму), с заветами религии и т.д. Экзистенциалистская форма И. (Ясперс) в особенности используется для внедрения в умы представления о неизбежности 3-й мировой войны, к-рая закончится катастрофой для человечества. "Пусть лучше погибнет весь мир, чем ", – таков новый вариант прежнего религ. девиза: "лучше погубить , но спасти душу". Ряд неотомистов пытались изобразить диалектич. и историч. материализм, как и марксизм в целом, в виде новой "религиозной доктринам, используемой... дьяволом для бунта против бога.

Ревизионисты черпают в совр. И. аргументы против диалектич. и историч. материализма в пользу лицемерной концепции "третьего пути" в мировоззрении и политике. Ревизионизм всегда тяготел к различным видам философского И.; его представители стремились подменить диалектич. и историч. материализм сначала кантианством и позитивизмом, затем махизмом. В середине 20 в. наиболее типичные формы философского ревизионизма: антропологически-экзистенциалистская, неопозитивистская (в соединении с пропагандой так наз. "эмпирической социологии"), неогегельянская и религиозная.

Наряду с сохранением позитивистских и субъективно-идеалистич. форм И. в в бурж. философии наблюдается усиление объективно-идеалистич. течений, особенно религ. толка, что связано с тем, что "все возрастающее значение в политическом и идеологическом арсенале империализма приобретает к л е р и к а л и з м" (Программа КПСС, 1961, с. 53).

Диалектич. материализм непримирим к И., современные формы которого используются буржуазией для обоснования "главного идейно-политического оружия империализма – а н т и к о м м у н и з м а, основным содержанием которого является клевета на социалистический строй, политики и целей коммунистических партий, учения марксизма-ленинизма" (там же, с. 51–52). Основы теоретич. критики всего соврем. И. заложены В. И. Лениным в труде "Материализм и эмпириокритицизм" и др. его работах. См. также статьи о философии различных стран.

И. Нарский. Москва.

Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Святое семейство, Соч., 2 изд., т. 2; их же, Немецкая идеология, там же, т. 3; Маркс К., Нищета философии, там же, т. 4; его же, Капитал, т. 1, там же, т. 23, гл. 1, § 4; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, М., 1957; его же, Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21; Ленин В. И., Материализм и эмпириокритицизм, Соч., 4 изд., т. 14; его же, Философские тетради, там же, т. 38; его же, Социализм и , там же, т. 10; его же, Об отношении рабочей партии к религии, там же, т. 15; История философии, т. 1–3, М., 1940–43; т. 1–5, М., 1957–61; Основы марксистской философии, М., 1959, гл. 2; Дильтей В., Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах, в сб.: Новые идеи в философии, No 1, СПБ, 1912; Флоренский П. Α., Смысл идеализма, Сергиев Посад, 1914; Францев Ю. П., У истоков религии и свободомыслия, М.–Л., 1959; Спиркин А. Г., Происхождение сознания, М., 1960, гл. 9, 10; Черкашин П. П., Гносеологические корни идеализма, М., 1961; Критика современной буржуазной философии и социологии. [Сб. статей], М., 1961; Мшвениерадзе В. В., Основные течения современной буржуазной философии (Критический очерк), К., 1961; Асеев Ю. А. и Кон И. С, Основные направления буржуазной философии и социологии XX века, [Л.], 1961; Ковалгин В. М., Марксистская философия против идеализма и метафизики, Минск, 1961; Джемс У., Вселенная с плюралистической точки зрения, М., 1911; Корнфорт М., Наука против идеализма, пер. с англ., М., 1957; Willmann Ο., Geschichte des Idealismus, Bd 1–3, Braunschweig, 1894–97; Hartmann E. von, Geschichte der Metaphysik, Tl 1–2, Lpz., 1899–1900; Кronenberg M., Geschichte des deutschen Idealismus, Bd 1–2, Münch., 1909–12; Royce J., Lectures on modern idealism, New Haven, 1919; Ranzoli С., L"idealismo e la filosofia, Torino, 1920; Cassirer E., Das Erkenntnisproblem in der Philosophie und Wissenschaft der neueren Zeit, , Bd 1–3, В., 1922–23; Hartmann N., Die Philosophie des deutschen Idealismus, Tl 1–2, 1923–29; его же, Grundzüge einer Metaphysik der Erkenntnis, 4 Aufl., В., 1949; Hirsch E., Die idealistische Philosophie und das Christentum, Gütersloh, 1926; Groos H., Der deutsche Idealismus und das Christentum, Münch., 1927; Abbagnano N.. Il nuovo idealismo inglese ed americano, Napoli, 1927; Dewey J., The quest for certainty, L., 1930; Spiritо U., L"idealismo italiano e i suoi critici, Firenze, 1930; Spranger E., Der Kampf gegen den Idealismus, В., 1931; Contemporary idealism in America, Ν. Υ., 1932; Gardeil H. D., Les étapes de la philosophie idéaliste, P., 1935; Liebert Α., Die Krise des Idealismus, Ζ.–Lpz., 1936; Jоlivet R., Les sources de l"idealisme, P., 1936; Guzzo Α., Idealismo e cristianesimo, v. 1–2, Napoli, 1936; Carabellese P., L"idealismo italiano, Roma, 1946; Ottaviano C., Critica dell"idealismo, 2 ed., Padova, 1947; Löwith K., Von Hegel zu Nietzsche, 3 Aufl., Stuttg. ; Ρuсelle J., L"idealismo en Angleterre, de Coleridge à Bradley, P., 1955; Ewing A. C., Idealist tradition from Berkeley to Blanshard, Chi., 1957.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

ИДЕАЛИЗМ

ИДЕАЛИЗМ (от греч. - идея) - философского дискурса, характеризующая мировоззрение, которое либо отождествляет мир в целом с содержанием сознания познаюшего субъекта (субъективный идеализм), либо утверждает существование идеального, духовного начала вне и независимо от человеческого сознания (объективный идеализм), а внешний мир считает проявлением духовного бытия, универсального сознания, абсолюта. Последовательный объективный идеализм видит в этом начале первичное по отношению к миру и вещам. Термин “Идеализм” ввел Г. В. Лейбниц (Соч. в 4т., т. 1. M., 1982, с. 332). Объективный идеализм совпадает со спиритуализмом и представлен в таких формах философии, как платонизм, панлогизм, волюнтаризм. Субъективный идеализм связан с развитием теории познания и представлен в таких формах, как эмпиризм Д. Беркли, критический идеализм И. Канта, для которого опыт обусловлен формами чистого сознания, позитивистский идеализм.

Объективный идеализм зародился в мифах и религии, но рефлективную форму получил в философии. Материя на первых этапах понималась не как продукт духа, а как со-вечная ему бесформенная и бездуховная субстанция, из которой дух (нус , логос) создает реальные предметы. Дух рассматривался, таким образом, не как создатель мира, а лишь как его формообразователь, . Именно таков идеализм Платона. Его характер связан с той задачей, которую он пытался решить: понять природу человеческого познания и практики на основе признаваемых и сегодня монистических принципов. Согласно первому из них “ни одна не возникает из небытия, но все - из бытия” (Аристотель. Метафизика. М.-Л., 1934,1062b). Из него неизбежно вытекал другой: из какого “бытия” возникают такие “вещи”, как, с одной стороны, образы реальных предметов, а, с другой, формы предметов, создаваемых человеческой практикой? Ответ на него гласил: каждая вещь возникает не из любого бытия, а лишь из такого, которое является “тем же самым”, что и сама вещь (там же). Руководствуясь этими принципами, Эмпедокл, напр., утверждал, что образ земли сам является землей, образ воды - водой и т. д. Эту концепцию позже назвали вульгарным материализмом. Аристотель возражал Эмпедоклу: “Душа должна быть или этими предметами, или формами их; но сами предметы отпадают - ведь камень в душе не находится”. (Аристотель. О душе. М., 1937, с. 102). Следовательно, из действительности в душу переходит не предмет, а лишь “форма предмета” (там же, с. 7). Но образ предмета идеален. Следовательно, идеальна и “подобная” ему форма предмета. К выводу об идеальности формы вещей приводили и размышления о человеческой практике: форма , которую человек придает вещи - это его идея, перенесенная в вещь и преобразованная в ней. Первоначальный объективный идеализм - это проецирование характеристик человеческой практики на весь . Эту форму идеализма необходимо отличать от развитых форм объективного идеализма, возникших после того, как задача вывести материю из сознания была эксплицитно сформулирована.

Объяснив из единого монистического принципа два противоположных процесса - познание и практику, объективный идеализм создал основу для ответа на вопрос о том, способно ли человеческое сознание адекватно познать мир? Для объективного идеализма утвердительный ответ почти тавтологичен: конечно же, сознание способно постичь само себя. И в этой тавтологичности - его роковая слабость.

Внутренняя саморазвития привела объективный идеализм к новому вопросу: если никакая вещь не возникает из небытия, то из какого бытия возникают такие “вещи”, как материя и сознание? Имеют они независимое происхождение или одна из них порождает другую? В последнем случае какая из них первична, а какая - вторична? В явной форме он был сформулирован и решен неоплатонизмом в 3 в. н. э. Реальный мир понимался им как результат эманации духовного, божественного первоединства, а материя - как продукт полного угасания этой эманации. Только после этого возник последовательный объективный идеализм, и дух-демиург превратился в духа-Бога, который не формирует мир, а творит его целиком.

Объективный идеализм использовал теорию эманации вплоть до 17 в. Еще Лейбниц трактовал мир как продукт излучений (fulgurations) Божества, понимаемого как первичное Единство (Лейбниц Г. В. Соч. в 4 т., т. 1, с. 421). Крупный шаг в развитии объективного идеализма осуществил Гегель. Он истолковал мир как результат не эманации, а саморазвития абсолютного духа. Источником этого саморазвития он считал , внутренне присущее ему. Но если мир - продукт саморазвития идеи, то из чего возникает сама идея? С угрозой дурной бесконечности столкнулись Шеллинг и Гегель, которые попытались избежать ее путем выведения идеи из чистого бытия - тождественного ничто. Для последнего вопрос “из чего?” уже лишен смысла. Альтернативой обеим концепциям является теория, трактующая мир как изначально имеющий духовную природу и тем снимающая вопрос о выведении его из чего-то иного.

Первоначально объективный идеализм (как и материализм) исходил из существования мира вне и независимо от человеческого сознания как чего-то само собой разумеющегося. Лишь к 17 в. философского мышления выросла настолько, что этот был подвергнут сомнению. Именно тогда возник субъективный идеализм - философское направление, зародыш которого можно найти уже в античности (тезис Протагора как мере всех вещей), но которое получило классическую формулировку лишь в Новое время - в философии Д. Беркли. Последовательный субъективный идеалист-солипсист признает существующим только свое сознание. Несмотря на то, что такая точка зрения теоретически неопровержима, в истории философии она не встречается. Даже Д. Беркли не проводит ее последовательно, допуская кроме своего собственного сознания сознание других субъектов, а также Бога, что фактически делает его объективным идеалистом. Вот , на котором базируется его концепция: “Для меня достаточное основание не верить в существование чего-нибудь, если я не вижу основания верить в это” (Беркли Д. Соч. М-, 1978, с. 309). Здесь, конечно, ошибка: отсутствие оснований признавать реальность материи не является основанием отрицать ее реальность. Более последовательна позиция Д. Юма, оставлявшего теоретически открытым вопрос: существуют ли материальные объекты, вызывающие в нас впечатления. Именно в спорах философов Нового времени начала широко использоваться характеристика взгляда, согласно которому нам даны только представления в качестве объекта, как идеализма. Т. Рид именно так описывал взгляды Д. Локка и Д. Беркли. X. Вольф называл идеалистами тех, кто приписывал телам лишь существование (Psychol. rat., § 36). И. Кант отмечал: “Идеализм состоит в утверждении, что существуют только мыслящие существа, а остальные вещи, которые мы думаем воспринимать в созерцании, суть только представления в мыслящих существах, представления, которым на самом деле не соответствует никакой вне их находящийся предмет” (Кант И. Пролегомены.- Соч., т. 4, ч. I. M., 1964, с. 105). Кант проводит различие между догматическим и критическим идеализмом, который он называет трансцендентальным идеализмом. Фихте положил начало возрождению объективного идеализма в Германии, соединив гносеологический, и метафизический идеализм. Представители абсолютного идеализма Шеллинг и Гегель пытались представить природу как потенцию и выражение мирового духа. А. Шопенгауэр усматривал абсолютную реальность в воле, Э. Гартман - в бессознательном, Р. Эйкен - в духе, Б. Кроче - в вечном, бесконечном разуме, реализующемся и в личности. Новые варианты идеализма развивались в связи с учением о ценностях, которые противопоставлялись эмпирическому миру как идеальное бытие, воплощающее (А. Мюнстерберг, Г. Риккерт). Для позитивизма ценности и идеалы - фикции, имеющие теоретико-практическое значение (Д. С. Милль, Д. Бейн, Т. Тэн, Э. Мах, Ф. Адлер). В феноменологии идеализм трактуется как форма теории познания, которая усматривает в идеале для возможности объективного познания, а вся реальность трактуется как смыслополагание (Husserl Ε. Logische Untersuchungen, Bd. 2. Halle, 1901, S. 107 и далее). Сама феноменология, возникнув как вариант трансцендентального идеализма, постепенно трансформировалась вместе с принципами конституирования, эгологии в объективный идеализм.

Критика идеализма в его разных формах развернута (конечно, с разных позиций) в работах Л. Фейербаха, К. Маркса, Ф. Энгельса, Ф. Иодля, В. Крафта, M. Шлика, П. А. Флоренского и др.

Однако вопрос о том, как обосновать существование мира вне нас, остается открытым и в современной философии. Разработано множество способов как решить, так и обойти его. Наиболее курьезный - утверждение, что один и тот же объект, в зависимости от точки зрения, может быть представлен как существующий и вне сознания, и внутри него, наиболее же распространено утверждение, что между субъективным идеализмом и реализмом (под которым понимаются объективный идеализм и материализм), подобен выбору между религией и атеизмом, т. е. определяется личной верой, а не научным доказательством.

Лит.: Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология.- Они же. Соч., т. 3; Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии.- Там же, т. 21; Флоренский П. А. Смысл идеализма. Сергиев посад, 1914; Willmann O. Geschichte des Idealismus, 3 Bde. Braunschweig, 1894; Jodl F. Vom wahren und falschen Idealismus. Münch., 1914; Kraft V. Veitbegriff und Erkenntnisbegriff. W, 1912; Schlick M. Allgemeine Erkenntnislehre. W, 1918; Kronenberg M. Geschichte des deutschen Idealismus. Bd. 1-2. Munch., 1909; Lieben A. Die Krise des Idealismus. Z.-Lpz., 1936; EwingA. C. Idealist tradition from Berkeley to Blanshard. Chi., 1957. Словарь иностранных слов русского языка

Идеализм - Идеализм ♦ Idéalisme Слово употребляется в трех значениях, одно из которых является общепринятым, а два других – философскими. В расхожем смысле идеализм это приверженность идеалам, т. е. нежелание мириться с окружающей посредственностью … Философский словарь Спонвиля

Идеализм - (фр. idealisme, гр. idealism) – болмыс концепциясының шеңберінде рухтың немесе сананың бастапқылығын (алғашқылығын) мойындайтын философиядағы теория, доктрина. Басқаша айтқанда, идеализм материализмге қарама қарсы идеяны, сананы, рухты бірінші,… … Философиялық терминдердің сөздігі

идеализм - а, м. idéalisme m. 1. C 90 х гг. 18 в. Философское учение идеалистов. Сл. 18. Каким натура перешла путем, Между ничтожеством и бытием? Хотя не постижимым сим резоном Колеблюсь я принять идеализм; Однако дерзаю защищать с Стратоном Систему… … Исторический словарь галлицизмов русского языка

Идеализм - (французское idealisme, от идея), общее обозначение философских учений, утверждающих, что дух, сознание, мышление, психическое первично, а материя, природа, физическое вторично, производно. Идеализм противостоит материализму. Основные формы… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

- (франц. idealisme от греч. idea идея), общее обозначение философских учений, утверждающих, что дух, сознание, мышление, психическое первично, а материя, природа, физическое вторично, производно. Основные формы идеализма объективный и субъективный … Большой Энциклопедический словарь

- (фр. idéalisme от гр. idea идея) термин, введенный в 18 в. для интегрального обозначения философских концепций, ориентированных в интерпретации мироустройства и миропознания на семантическое и аксиологическое доминирование духовного. Первое… … История Философии: Энциклопедия

- (фр. idealisme от гр. idea идея) термин, введенный в 18 в. для интегрального обозначения философских концепций, ориентированных в интерпретации мироустройства и миропознания на семантическое и аксиологическое доминирование духовного. Первое… … Новейший философский словарь

ИДЕАЛИЗМ, идеализма, мн. нет, At. (от лат. idealis идеальный) (книжн.). 1. Философское мировоззрение, считающее основой всего существующего духовное начало, идею; ант. материализм (филос.). 2. Поведение идеалиста (во 2 знач.). 3. Склонность к… … Толковый словарь Ушакова

ИДЕАЛИЗМ, а, муж. 1. Философское направление, утверждающее, в противоположность материализму, первичность духа, сознания и вторичность материи, идеальность мира и зависимость его существования от сознания людей. 2. Идеализация действительности. 3 … Толковый словарь Ожегова

Оскар Уайльд. Кентервильское привидение

Материально-идеалистическая история

Когда мистер Хайрам Б. Отис, американский посол, решил купить

Кентервильский замок, все уверяли его, что он делает ужасную глупость,- было

достоверно известно, что в замке обитает привидение.

Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело

касалось сущих пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить

мистера Отиса.

Нас как-то не тянуло в этот замок,- сказал лорд Кентервиль,- с тех

пор как с моей двоюродной бабкой, вдовствующей герцогиней Болтон, случился

нервный припадок, от которого она так и не оправилась. Она переодевалась к

обеду, и вдруг ей на плечи опустились две костлявые руки. Не скрою от вас,

мистер Отис, что привидение это являлось также многим ныне здравствующим

членам моего семейства. Его видел и наш приходский священник, преподобный

Огастес Дэмпир, магистр Королевского колледжа в Кембридже. После этой

неприятности с герцогиней вся младшая прислуга ушла от нас, а леди

Кен-тервиль совсем лишилась сна: каждую ночь ей слышались какие-то

непонятные шорохи в коридоре и библиотеке.

Что ж, милорд,- ответил посол,- пусть привидение идет вместе с

мебелью. Я приехал из передовой страны, где есть все, что можно купить за

деньги. К тому же молодежь у нас бойкая, способная перевернуть весь ваш

Старый Свет. Наши молодые люди увозят от вас лучших актрис и оперных

примадонн. Так что, заведись в Европе хоть одно привидение, оно мигом

очутилось бы у нас в каком-нибудь музее или в разъездном паноптикуме.

Боюсь, что кентервильское привидение все-таки существует,- сказал,

улыбаясь, лорд Кентервиль,- хоть оно, возможно, и не соблазнилось

предложениями ваших предприимчивых импресарио. Оно пользуется известностью

добрых триста лет,- точнее сказать, с тысяча пятьсот восемьдесят четвертого

года,- и неизменно появляется незадолго до кончины кого-нибудь из членов

нашей семьи.

Обычно, лорд Кентервиль, в подобных случаях приходит домашний врач.

Никаких привидений нет, сэр, и законы природы, смею думать, для всех одни -

даже для английской аристократии.

Вы, американцы, еще так близки к природе! - отозвался лорд

Кентервиль, видимо, не совсем уразумев последнее замечание мистера Отиса. -

Что ж, если вас устроит дом с привидением, то все в порядке. Только не

забудьте, я вас предупредил.

Несколько недель спустя была подписана купчая, и по окончании

лондонского сезона посол с семьей переехал в Кентервильский замок. Миссис

Отис, которая в свое время - еще под именем мисс Лукреция Р. Тэппен с 53-й

Западной улицы - славилась в Нью-Йорке своей красотой, была теперь дамой

средних лет, все еще весьма привлекательной, с чудесными глазами и точеным

профилем. Многие американки, покидая родину, принимают вид хронических

больных, считая это одним из признаков европейской утонченности, но миссис

Отис этим не грешила. Она обладала великолепным телосложением и совершенно

фантастическим избытком энергии. Право, ее нелегко было отличить от

настоящей англичанки, и ее пример лишний раз подтверждал, что теперь у нас с

Америкой все одинаковое, кроме, разумеется, языка. Старший из сыновей,

которого родители в порыве патриотизма окрестили Вашингтоном,- о чем он

всегда сожалел,- был довольно красивый молодой блондин, обещавший стать

хорошим американским дипломатом, поскольку он три сезона подряд дирижировал

немецкой кадрилью в казино Ньюпорта и даже в Лондоне заслужил репутацию

превосходного танцора. Он питал слабость к гардениям и геральдике, отличаясь

во всем остальном совершенным здравомыслием. Мисс Вирджинии Е. Отис шел

шестнадцатый год. Это была стройная девочка, грациозная, как лань, с

большими, ясными голубыми глазами. Она прекрасно ездила на пони и, уговорив

однажды старого лорда Билтона проскакать с ней два раза наперегонки вокруг

Гайд-парка, на полтора корпуса обошла его у самой статуи Ахиллеса; этим она

привела в такой восторг юного герцога Чеширского, что он немедленно сделал

ей предложение и вечером того же дня, весь в слезах, был отослан своими

опекунами обратно в Итон. В семье было еще двое близнецов, моложе Вирджинии,

которых прозвали "Звезды и полосы", поскольку их без конца пороли. Поэтому

милые мальчики были, не считая почтенного посла, единственными убежденными

республиканцами в семье.

От Кентервильского замка до ближайшей железнодорожной станции в Аскоте

целых семь миль, но мистер Отис заблаговременно телеграфировал, чтобы им

выслали экипаж, и семья двинулась к замку в отличном расположении духа.

Был прекрасный июльский вечер, и воздух был напоен теплым ароматом

соснового леса. Изредка до них доносилось нежное воркование лесной горлицы,

пестрая грудь фазана. Крошечные белки поглядывали на них с высоких буков, а

кролики прятались в низкой поросли или, задрав белые хвостики, улепетывали

по мшистым кочкам. Но не успели они въехать в аллею, ведущую к

Кентервильскому замку, как небо вдруг заволокло тучами, и странная тишина

сковала воздух. Молча пролетела у них над головой огромная стая галок, и,

когда они подъезжали к дому, большими редкими каплями начал накрапывать

На крыльце их поджидала опрятная старушка в черном шелковом платье,

белом чепце и переднике. Это была миссис Амни, домоправительница, которую

миссис Отис, по настоятельной просьбе леди Кентервиль, оставила в прежней

должности. Она низко присела перед каждым из членов семьи и церемонно,

по-старинному, промолвила:

Добро пожаловать в замок Кентервилей! Они вошли вслед за нею в дом и,

миновав настоящий тюдоровский холл, очутились в библиотеке - длинной и

низкой комнате, обшитой черным дубом, с большим витражом против двери. Здесь

уже все было приготовлено к чаю. Они сняли плащи и шали и, усевшись за стол,

принялись, пока миссис Амни разливала чай, разглядывать комнату.

Вдруг миссис Отис заметила потемневшее от времени красное пятно на

полу, возле камина, и, не понимая, откуда оно взялось, спросила миссис Амни:

Наверно, здесь что-то пролили?

Да, сударыня,- ответила старая экономка шепотом,- здесь пролилась

Какой ужас!- воскликнула миссис Отис. - Я не желаю, чтобы у меня в

гостиной были кровавые пятна. Пусть его сейчас же смоют!

Старушка улыбнулась и ответила тем же таинственным? шепотом:

Вы видите кровь леди Элеоноры Кентервиль, убиенной на этом самом

месте в тысяча пятьсот семьдесят пятом году супругом своим сэром Симоном де

Кентервиль. Сэр Симон пережил ее на девять лет и потом вдруг исчез при

весьма загадочных обстоятельствах. Тело его так и не нашли, но грешный дух

его доныне бродит по замку. Туристы и прочие посетители замка с неизменным

восхищением осматривают это вечное, несмываемое пятно.

Что за глупости!- воскликнул Вашингтон Отис. - Непревзойденный

Пятновыводитель и Образцовый Очиститель Пинкертона уничтожит его в одну

И не успела испуганная экономка помешать ему, как он, опустившись на

колени, принялся тереть пол маленькой черной палочкой, похожей на губную

помаду. Меньше чем в минуту от пятна и следа не осталось.

- "Пинкертон" не подведет! - воскликнул он, обернувшись с торжеством к

восхищенному семейству. Но не успел он это досказать, как яркая вспышка

молнии озарила полутемную комнату, оглушительный раскат грома заставил всех

вскочить на ноги, а миссис Амни лишилась чувств.

Какой отвратительный климат,- спокойно заметил американский посол,

закуривая длинную сигару с обрезанным концом.- Наша страна-прародительница

до того перенаселена, что даже приличной погоды на всех не хватает. Я всегда

считал, что эмиграция - единственное спасение для Англии.

Дорогой Хайрам,- сказала миссис Отис,- как быть, если она чуть что

примется падать в обморок?

Удержи у нее разок из жалованья, как за битье посуды,- ответил

посол,и ей больше не захочется.

И правда, через две-три секунды миссис Амни вернулась к жизни. Впрочем,

как нетрудно было заметить, она не вполне еще оправилась от пережитого

потрясения и с торжественным видом объявила мистеру Отису, что его дому

грозит беда.

Сэр,- сказала она,- мне доводилось видеть такое, от чего у всякого

христианина волосы встанут дыбом, и ужасы здешних мест много ночей не давали

мне смежить век.

Но мистер Отис и его супруга заверили почтенную особу, что они не

боятся привидений, и, призвав благословенье божье на своих новых хозяев, а

также намекнув, что неплохо бы прибавить ей жалованье, старая

домоправительница нетвердыми шагами удалилась в свою комнату.

Всю ночь бушевала буря, но ничего особенного не случилось. Однако,

когда на следующее утро семья сошла к завтраку, все снова увидели на полу

ужасное кровавое пятно.

В Образцовом Очистителе сомневаться не приходится,- сказал Вашингтон.

Я его на чем только не пробовал. Видно, здесь и в самом деле поработало

привидение.

И он снова вывел пятно, а наутро оно появилось на прежнем месте. Оно

было там и на третье утро, хотя накануне вечером мистер Отис, прежде чем

уйти спать, самолично запер библиотеку и забрал с собою ключ. Теперь вся

семья была занята привидениями. Мистер Отис стал подумывать, не проявил ли

он догматизма, отрицая существование духов; миссис Отис высказала намеренье

вступить в общество спиритов, а Вашингтон сочинил длинное письмо господам

Майерс и Подмор касательно долговечности кровавых пятен, порожденных

преступлением. Но если и оставались у них какие-либо сомнения в реальности

призраков, они в ту же ночь рассеялись навсегда.

День был жаркий и солнечный, и с наступлением вечерней прохлады

семейство отправилось на прогулку. Они вернулись домой лишь к девяти часам и

сели за легкий ужин. О привидениях даже речи не заходило, так что все

присутствующие отнюдь не были в том состоянии повышенной восприимчивости,

которое так часто предшествует материализации духов. Говорили, как потом мне

рассказал мистер Отис, о чем всегда говорят просвещенные американцы из

высшего общества; о бесспорном превосходстве мисс Фанни Давенпорт как

актрисы над Сарой Бернар; о том, что даже в лучших английских домах не

подают кукурузы, гречневых лепешек и мамалыги; о значении Бостона для

формирования мировой души; о преимуществах билетной системы для провоза

багажа по железной дороге; о приятной мягкости нью-йоркского произношения по

сравнению с тягучим лондонским выговором. Ни о чем сверхъестественном речь

не шла, а о сэре Симоне де Кентервиле никто даже не заикнулся. В одиннадцать

вечера семья удалилась на покой, и полчаса спустя в доме погасили свет.

Очень скоро, впрочем, мистер Отис проснулся от непонятных звуков в коридоре

у него за дверью. Ему почудилось, что он слышит - с каждой минутой все

отчетливей - скрежет металла. Он встал, чиркнул спичку и взглянул на часы.

Был ровно час ночи. Мистер Отис оставался совершенно невозмутимым и пощупал

свой пульс, ритмичный, как всегда. Странные звуки не умолкали, и мистер Отис

теперь уже явственно различал звук шагов. Он сунул ноги в туфли, достал из

несессера какой-то продолговатый флакончик и открыл дверь. Прямо перед ним в

призрачном свете луны стоял старик ужасного вида. Глаза его горели, как

раскаленные угли, длинные седые волосы патлами ниспадали на плечи, грязное

платье старинного покроя было все в лохмотьях, с рук его и ног, закованных в

кандалы, свисали тяжелые ржавые цепи.

Сэр,- сказал мистер Отис,- я вынужден настоя-тельнейше просить вас

смазывать впредь свои цепи. С этой целью я захватил для вас пузырек

машинного масла "Восходящее солнце демократической партии". Желаемый эффект

после первого же употребления. Последнее подтверждают наши известнейшие

священнослужители, в чем вы можете самолично удостовериться, ознакомившись с

этикеткой. Я оставлю бутылочку на столике около канделябра и почту за честь

снабжать вас вышеозначенным средством по мере надобности.

С этими словами посол Соединенных Штатов поставил флакон на мраморный

столик и, закрыв за собой дверь, улегся в постель.

Кентервильское привидение так и замерло от возмущения. Затем, хватив в

гневе бутылку о паркет, оно ринулось по коридору, излучая зловещее зеленое

сияние и глухо стеная. Но едва оно ступило на верхнюю площадку широкой

дубовой лестницы, как из распахнувшейся двери выскочили две белые фигурки, и

огромная подушка просвистела у него над головой. Времени терять не

приходилось и, прибегнув спасения ради к четвертому измерению, дух скрылся в

деревянной панели стены. В доме все стихло.

Добравшись до потайной каморки в левом крыле замка, привидение

прислонилось к лунному лучу и, немного отдышавшись, начало обдумывать свое

положение. Ни разу за всю его славную и безупречную трехсотлетнюю службу его

так не оскорбляли. Дух вспомнил о вдовствующей герцогине, которую насмерть

напугал, когда она смотрелась в зеркало, вся в кружевах и бриллиантах; о

четырех горничных, с которыми случилась истерика, когда он всего-навсего

улыбнулся им из-за портьеры в спальне для гостей; о приходском священнике,

который до сих пор лечится у сэра Уильяма Галла от нервного расстройства,

потому что однажды вечером, когда он выходил из библиотеки, кто-то задул у

него свечу; о старой мадам де Тремуйяк, которая, проснувшись как-то на

рассвете и увидав, что в кресле у камина сидит скелет и читает ее дневник,

слегла на шесть недель с воспалением мозга, примирилась с церковью и

решительно порвала с известным скептиком мосье де Вольтером. Он вспомнил

страшную ночь, когда злокозненного лорда Кентервиля нашли задыхающимся в

гардеробной с бубновым валетом в горле. Умирая, старик сознался, что с

помощью этой карты он обыграл у Крокфор-да Чарлза Джеймса Фокса на пятьдесят

тысяч фунтов и что эту карту ему засунуло в глотку кентервильское

привидение. Он припомнил каждую из жертв своих великих деяний, начиная с

дворецкого, который застрелился, едва зеленая рука постучалась в окно

буфетной, и кончая прекрасной леди Статфилд. которая вынуждена была всегда

носить на шее черную бархатку, чтобы скрыть отпечатки пяти пальцев,

оставшиеся на ее белоснежной коже. Она потом утопилась в пруду, знаменитом

своими карпами, в конце Королевской аллеи. Охваченный тем чувством

самоупоения, какое ведомо всякому истинному художнику, он перебирал в уме

свои лучшие роли, и горькая улыбка кривила его губы, когда он вспоминал

последнее свое выступление в качестве Красного Рабена, или

Младенца-удавленника, свой дебют в роли Джибона Кожа да кости, или

Кровопийцы с Бекслейской Топи; припомнил и то, как потряс зрителей

всего-навсего тем, что приятным июньским вечер

ом поиграл в кегли своими костями на площадке для лаун-тенниса.

И после всего этого заявляются в замок эти мерзкие нынешние американцы,

навязывают ему машинное масло и швыряют в него подушками! Такое терпеть

нельзя! История не знала примера, чтоб так обходились с привиде-нием. И он

замыслил месть и до рассвета остался недвижим, погруженный в раздумье.

На следующее утро, за завтраком, Отисы довольно долго говорили о

привидении. Посол Соединенных Штатов был немного задет тем, что подарок его

отвергли.

Я не собираюсь обижать привидение,- сказал он,-г и я не могу в данной

связи умолчать о том, что крайне невежливо швырять подушками в того, кто

столько лет обитал в этом доме. - К сожалению, приходится добавить, что это

абсолютно справедливое замечание близнецы встретили громким хохотом. - Тем

не менее,- продолжал посол,- если дух проявит упорство и не пожелает

воспользоваться машинным маслом "Восходящее солнце демократической партии",

придется расковать его. Невозможно спать, когда так шумят у тебя под дверью.

Впрочем, до конца недели их больше не потревожили, только кровавое

пятно в библиотеке каждое утро вновь появлялось на всеобщее обозрение.

Объяснить это было. непросто, ибо дверь с вечера запирал сам мистер Отис, а

окна закрывались ставнями с крепкими засовами. Хамелеонопо-добная природа

пятна тоже требовала объяснения. Иногда оно было темно-красного цвета,

иногда киноварного, иногда пурпурного, а однажды, когда они сошли вниз для

семейной молитвы по упрощенному ритуалу Свободной американской реформатской

епископальной церкви, пятно оказалось изумрудно-зеленым. Эти

калейдоскопические перемены, разумеется, очень забавляли семейство, и каждый

вечер заключались пари в ожидании утра. Только маленькая Вирджиния не

участвовала в этих забавах; она почему-то всякий раз огорчалась при виде

кровавого пятна, а в тот день, когда оно стало зеленым, чуть не

расплакалась.

Второй выход духа состоялся в ночь на понедельник. Семья только

улеглась, как вдруг послышался страшный грохот в холле. Когда перепуганные

обитатели замка сбежали вниз, они увидели, что на полу валяются большие

рыцарские доспехи, упавшие с пьедестала, а в кресле с высокой спинкой сидит

кентервильское привидение и, морщась от боли, потирает себе колени. Близнецы

с меткостью, которая приобретается лишь долгими и упорными упражнениями на

особе учителя чистописания, тотчас же выпустили в него по заряду из своих

рогаток, а посол Соединенных Штатов прицелился из револьвера и, по

калифорнийскому обычаю, скомандовал "руки вверх!". Дух вскочил с бешеным

воплем и туманом пронесся меж них, потушив у Вашингтона свечу и оставив всех

во тьме кромешной. На верхней площадке он немного отдышался и решил

разразиться своим знаменитым дьявольским хохотом, который не раз приносил

ему успех. Говорят, от него за ночь поседел парик лорда Рейкера, и этот

хохот, несомненно, был причиной того, что три французских гувернантки леди

Кентервиль заявили об уходе, не прослужив в доме и месяца. И он разразился

самым своим ужасным хохотом, так что отдались звонким эхом старые своды

замка. Но едва смолкло страшное эхо, как растворилась дверь, и к нему вышла

миссис Отис в бледно-голубом капоте.

Боюсь, вы расхворались,- сказала она. - Я принесла вам микстуру

доктора Добелла. Если вы страдаете несварением желудка, она вам поможет.

Дух метнул на нее яростный взгляд и приготовился обернуться черной

собакой - талант, который принес ему заслуженную славу и воздействием коего

домашний врач объяснил неизлечимое слабоумие дяди лорда Кентервиля,

достопочтенного Томаса Хортона. Но звук приближающихся шагов заставил его

отказаться от этого намерения. Он удовольствовался тем, что стал слабо

фосфоресцировать, и в тот момент, когда его уже настигли близнецы, успел,

исчезая, испустить тяжелый кладбищенский стон.

Добравшись до своего убежища, он окончательно потерял самообладание и

впал в жесточайшую тоску. Невоспитанность близнецов и грубый материализм

миссис Отис крайне его шокировали; но больше всего его огорчило то, что ему

не удалось облечься в доспехи. Он полагал, что даже нынешние американцы

почувствуют робость, узрев привидение в доспехах,- ну хотя бы из уважения к

своему национальному поэту Лонгфелло, над изящной и усладительной поэзией

которого он просиживал часами, когда Кентервили переезжали в город. К тому

же это были его собственные доспехи. Он очень мило выглядел в них на турнире

в Кенильворте и удостоился тогда чрезвычайно лестной похвалы от самой

королевы-девственницы. Но теперь массивный нагрудник и стальной шлем

оказались слишком тяжелы для него, и, надев доспехи, он рухнул на каменный

пол, разбив колени и пальцы правой руки.

Он не на шутку занемог и несколько дней не выходил из комнаты,- разве

что ночью, для поддержания в должном порядке кровавого пятна. Но благодаря

умелому самоврачеванию он скоро поправился и решил, что в третий раз

попробует напугать посла и его домочадцев. Он наметил себе пятницу

семнадцатого августа и в канун этого дня допоздна перебирал свой гардероб,

остановив наконец выбор на высокой широкополой шляпе с красным пером, саване

с рюшками у ворота и на рукавах и заржавленном кинжале. К вечеру начался

ливень, и ветер так бушевал, что все окна и двери старого дома ходили

ходуном. Впрочем, подобная погода была как раз по нем. План его был таков:

первым делом он тихонько проберется в комнату Вашингтона Отиса и постоит у

него в ногах, бормоча себе что-то под нос, а потом под звуки заунывной

музыки трижды пронзит себе горло кинжалом. К Вашингтону он испытывал особую

неприязнь, так как прекрасно знал, что именно он взял в обычай стирать

знаменитое Кентервильское Кровавое Пятно Образцовым Пинкертоновским

Очистителем. Доведя этого безрассудного и непочтительного юнца до полной

прострации, он проследует затем в супружескую опочивальню посла Соединенных

Штатов и возложит покрытую холодным потом руку на лоб миссис Отис,

нашептывая тем временем ее трепещущему мужу страшные тайны склепа. Насчет

маленькой Вирджи-нии он пока ничего определенного не придумал. Она ни разу

его не обидела и была красивой и доброй девочкой. Здесь можно обойтись

несколькими глухими стонами из шкафа, а если она не проснется, он подергает

дрожащими скрюченными пальцами ее одеяло. А вот близнецов он проучит как

следует. Перво-наперво он усядется им на грудь, чтобы они заметались от

привидевшихся кошмаров, а потом, поскольку их кровати стоят почти рядом,

застынет между ними в образе холодного, позеленевшего трупа и будет так

стоять, пока они не омертвеют от страха. Тогда он сбросит саван и, обнажив

свои белые кости, примется расхаживать по комнате, вращая одним глазом, как

полагается в роли Безгласого Даниила, или Скелета-самоубийцы. Это была очень

я роль, ничуть не слабее его знаменитого Безумного Мартина, или

Сокрытой Тайны, и она не раз производила сильное впечатление на зрителей.

В половине одиннадцатого он догадался по звукам, что вся семья

отправилась на покой. Ему еще долго мешали дикие взрывы хохота,- очевидно,

близнецы с беспечностью школьников резвились перед тем, как отойти ко сну,но

в четверть двенадцатого в доме воцарилась тишина, и, только пробило полночь,

он вышел на дело. Совы бились о стекла, ворон каркал на старом тисовом

дереве, и ветер блуждал, стеная, словно неприкаянная душа, вокруг старого

дома. Но Отисы спокойно спали, не подозревая ни о чем, в храп посла заглушал

дождь и бурю. Дух со злобной усмешкой на сморщенных устах осторожно вышел из

панели. Луна сокрыла свой лик за тучей, когда он крался мимо окна фонарем,

на котором золотом и лазурью были выведены его герб и герб убитой им жены.

на него с отвращением.

Вдруг ему почудилось, что кто-то окликнул его, и он замер на месте, но

это только собака залаяла на Красной ферме. И он продолжал свой путь,

бормоча никому теперь не понятные ругательства XVI века и размахивая в

воздухе заржавленным кинжалом. Наконец он добрался до поворота, откуда

начинался коридор, ведущий в комнату злосчастного Вашингтона. Здесь он

переждал немного. Ветер развевал его седые космы и свертывал в неописуемо

ужасные складки его могильный саван. Пробило четверть, и он почувствовал,

что время настало. Он самодовольно хихикнул и повернул за угол; но едва он

ступил шаг, как отшатнулся с жалостным воплем и закрыл побледневшее лицо

длинными костлявыми руками. Прямо перед ним стоял страшный призрак,

недвижный, точно изваяние, чудовищный, словно бред безумца. Голова у него

была лысая, гладкая, лицо толстое, мертвенно-бледное; гнусный смех свел

черты его в вечную улыбку. Из глаз его струились лучи алого света, рот был

как широкий огненный колодец, а безобразная одежда, так похожая на его

собственную, белоснежным саваном окутывала могучую фигуру. На груди у

призрака висела доска с непонятной надписью, начертанной старинными буквами.

О страшном позоре, должно быть, вещала она, о грязных пороках, о диких

злодействах. В поднятой правой руке его был зажат меч из блестящей стали.

Никогда доселе не видав привидений, дух Кентервиля, само собой

разумеется, ужасно перепугался и, взглянув еще раз краешком глаза на

страшный призрак, кинулся восвояси. Он бежал, не чуя под собою ног, путаясь

в складках савана, а заржавленный кинжал уронил по дороге в башмак посла,

где его поутру нашел дворецкий. Добравшись до своей комнаты и почувствовав

себя в безопасности, дух бросился на свое жесткое ложе и спрятал голову под

одеяло. Но скоро в нем проснулась былая кентервильская отвага, и он решил,

как только рассветет, пойти и заговорить с другим привиде-нием. И едва заря

окрасила холмы серебром, он вернулся туда, где встретил ужасный призрак. Он

понимал, что, в конце концов, чем больше привидений, тем лучше, и надеялся с

помощью нового сотоварища управиться с близнецами. Но когда он очутился на

прежнем месте, страшное зрелище открылось его взору. Видно, что-то недоброе

стряслось с призраком. Свет потух в его пустых глазницах, блестящий меч

выпал у него из рук, и весь он как-то неловко и неестественно опирался о

стену. Дух Кентервиля подбежал к нему, обхватил его руками, как вдруг - о,

ужас! - голова покатилась по полу, туловище переломилось пополам, и он

увидел, что держит в объятиях кусок белого полога, а у ног его валяются

метла, кухонный нож и пустая тыква. Не зная, чем объяснить это странное

превращение, он дрожащими руками поднял доску с надписью и при сером

утреннем свете разобрал такие страшные слова:

ДУХ ФИРМЫ ОТИС Единственный подлинный и оригинальный призрак

Остерегайтесь подделок! Все остальные - не настоящие!

Ему стало все ясно. Его обманули, перехитрили, провели! Глаза его

зажглись прежним кентервильским огнем; он заскрежетал беззубыми деснами и,

воздев к небу изможденные руки, поклялся, следуя лучшим образцам старинной

стилистики, что, не успеет Шантеклер дважды протрубить в свой рог, как

свершатся кровавые дела и убийство неслышным шагом пройдет по этому дому.

Едва он произнес эту страшную клятву, как вдалеке с красной черепичной

крыши прокричал петух. Дух залился долгим, глухим и злым смехом и стал

ждать. Много часов прождал он, но петух почему-то больше не запел. Наконец

около половины восьмого шаги горничных вывели его из оцепенения, и он

вернулся к себе в комнату, горюя о несбывшихся планах и напрасных надеждах.

Там, у себя, он просмотрел несколько самых своих любимых книг о старинном

рыцарстве и узнал из них, что всякий раз, когда произносилась эта клятва,

петух пел дважды.

- "Пинкертон"не подведет! - воскликнул он, обернувшись с торжеством к восхищенному семейству. Но не успел он это досказать, как яркая вспышка молнии озарила полутемную комнату, оглушительный раскат грома заставил всех вскочить на ноги, а миссис Амни лишилась чувств.

Сэр, - сказала она, - мне доводилось видеть такое, от чего у всякого христианина волосы встанут дыбом, и ужасы здешних мест много ночей не давали мне смежить век.

Был прекрасный июльский вечер, и воздух был напоен теплым ароматом соснового леса. Изредка до них доносилось нежное воркование лесной горлицы, упивавшейся своим голосом, или в шелестящих зарослях папоротника мелькала пестрая грудь фазана. Крошечные белки поглядывали на них с высоких буков, а кролики прятались в низкой поросли или, задрав белые хвостики, улепетывали по мшистым кочкам. Но не успели они въехать в аллею, ведущую к Кентервильскому замку, как небо вдруг заволокло тучами, и странная тишина сковала воздух. Молча пролетела у них над головой огромная стая галок, и, когда они подъезжали к дому, большими редкими каплями начал накрапывать дождь.

Пожаловать в замок Кентервилей! Они вошли вслед за нею в дом и, миновав настоящий тюдоровский холл, очутились в библиотеке - длинной и низкой комнате, обшитой черным дубом, с большим витражом против двери. Здесь уже все было приготовлено к чаю. Они сняли плащи и шали и, усевшись за стол, принялись, пока миссис Амни разливала чай, разглядывать комнату.

Когда мистер Хайрам Б. Отис, американский посол, решил купить Кентервильский замок, все уверяли его, что он делает ужасную глупость, - было достоверно известно, что в замке обитает привидение. Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело касалось сущих пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить мистера Отиса.

Боюсь, что кентервильское привидение все-таки существует, - сказал, улыбаясь, лорд Кентервиль, - хоть оно, возможно, и не соблазнилось предложениями ваших предприимчивых импресарио. Оно пользуется известностью добрых триста лет, - точнее сказать, с тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года, - и неизменно появляется незадолго до кончины кого-нибудь из членов нашей семьи.

Что за глупости!- воскликнул Вашингтон Отис. - Непревзойденный Пятновыводитель и Образцовый Очиститель Пинкертона уничтожит его в одну минуту.

Обычно, лорд Кентервиль, в подобных случаях приходит домашний врач. Никаких привидений нет, сэр, и законы природы, смею думать, для всех одни - даже для английской аристократии.

Да, сударыня, - ответила старая экономка шепотом, - здесь пролилась кровь.

И не успела испуганная экономка помешать ему, как он, опустившись на колени, принялся тереть пол маленькой черной палочкой, похожей на губную помаду. Меньше чем в минуту от пятна и следа не осталось.

И правда, через две-три секунды миссис Амни вернулась к жизни. Впрочем, как нетрудно было заметить, она не вполне еще оправилась от пережитого потрясе ния и с торжественным видом объявила мистеру Отису, что его дому грозит беда.

Старушка улыбнулась и ответила тем же таинственным? шепотом:

Что ж, милорд, - ответил посол, - пусть привидение идет вместе с мебелью. Я приехал из передовой страны, где есть все, что можно купить за деньги. К тому же молодежь у нас бойкая, способная перевернуть весь ваш Старый Свет. Наши молодые люди увозят от вас лучших актрис и оперных примадонн. Так что, заведись в Европе хоть одно привидение, оно мигом очутилось бы у нас в каком-нибудь музее или в разъездном паноптикуме.

Какой отвратительный климат, - спокойно заметил американский посол, закуривая длинную сигару с обрезанным концом. - Наша страна-прародительница до того перенаселена, что даже приличной погоды на всех не хватает. Я всегда считал, что эмиграция - единственное спасение для Англии.

Но мистер Отис и его супруга заверили почтенную особу, что они не боятся привидений, и, призвав благословенье божье на своих новых хозяев, а также намекнув, что неплохо бы прибавить ей жалованье, старая домоправительница нетвердыми шагами удалилась в свою комнату.

Какой ужас!- воскликнула миссис Отис. - Я не желаю, чтобы у меня в гостиной были кровавые пятна. Пусть его сейчас же смоют!

Вы видите кровь леди Элеоноры Кентервиль, убиенной на этом самом месте в тысяча пятьсот семьдесят пятом году супругом своим сэром Симоном де Кентервиль. Сэр Симон пережил ее на девять лет и потом вдруг исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Тело его так и не нашли, но греш

"Кентервильское привидение"

Материально-идеалистическая история

Когда мистер Хайрам Б. Отис, американский посол, решил купить Кентервильский замок, все уверяли его, что он делает ужасную глупость,- было достоверно известно, что в замке обитает привидение.

Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело касалось сущих пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить мистера Отиса.

Нас как-то не тянуло в этот замок,- сказал лорд Кентервиль,- с тех пор как с моей двоюродной бабкой, вдовствующей герцогиней Болтон, случился нервный припадок, от которого она так и не оправилась. Она переодевалась к обеду, и вдруг ей на плечи опустились две костлявые руки. Не скрою от вас, мистер Отис, что привидение это являлось также многим ныне здравствующим членам моего семейства. Его видел и наш приходский священник, преподобный Огастес Дэмпир, магистр Королевского колледжа в Кембридже. После этой неприятности с герцогиней вся младшая прислуга ушла от нас, а леди Кен-тервиль совсем лишилась сна: каждую ночь ей слышались какие-то непонятные шорохи в коридоре и библиотеке.

Что ж, милорд,- ответил посол,- пусть привидение идет вместе с мебелью. Я приехал из передовой страны, где есть все, что можно купить за деньги. К тому же молодежь у нас бойкая, способная перевернуть весь ваш Старый Свет. Наши молодые люди увозят от вас лучших актрис и оперных примадонн. Так что, заведись в Европе хоть одно привидение, оно мигом очутилось бы у нас в каком-нибудь музее или в разъездном паноптикуме.

Боюсь, что кентервильское привидение все-таки существует,- сказал, улыбаясь, лорд Кентервиль,- хоть оно, возможно, и не соблазнилось предложениями ваших предприимчивых импресарио. Оно пользуется известностью добрых триста лет,- точнее сказать, с тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года,- и неизменно появляется незадолго до кончины кого-нибудь из членов нашей семьи.

Обычно, лорд Кентервиль, в подобных случаях приходит домашний врач.

Никаких привидений нет, сэр, и законы природы, смею думать, для всех одни - даже для английской аристократии.

Вы, американцы, еще так близки к природе! - отозвался лорд Кентервиль, видимо, не совсем уразумев последнее замечание мистера Отиса. -

Что ж, если вас устроит дом с привидением, то все в порядке. Только не забудьте, я вас предупредил.

Несколько недель спустя была подписана купчая, и по окончании лондонского сезона посол с семьей переехал в Кентервильский замок. Миссис Отис, которая в свое время - еще под именем мисс Лукреция Р. Тэппен с 53-й Западной улицы - славилась в Нью-Йорке своей красотой, была теперь дамой средних лет, все еще весьма привлекательной, с чудесными глазами и точеным профилем. Многие американки, покидая родину, принимают вид хронических больных, считая это одним из признаков европейской утонченности, но миссис Отис этим не грешила. Она обладала великолепным телосложением и совершенно фантастическим избытком энергии. Право, ее нелегко было отличить от настоящей англичанки, и ее пример лишний раз подтверждал, что теперь у нас с Америкой все одинаковое, кроме, разумеется, языка. Старший из сыновей, которого родители в порыве патриотизма окрестили Вашингтоном,- о чем он всегда сожалел,- был довольно красивый молодой блондин, обещавший стать хорошим американским дипломатом, поскольку он три сезона подряд дирижировал немецкой кадрилью в казино Ньюпорта и даже в Лондоне заслужил репутацию превосходного танцора. Он питал слабость к гардениям и геральдике, отличаясь во всем остальном совершенным здравомыслием. Мисс Вирджинии Е. Отис шел шестнадцатый год. Это была стройная девочка, грациозная, как лань, с большими, ясными голубыми глазами. Она прекрасно ездила на пони и, уговорив однажды старого лорда Билтона проскакать с ней два раза наперегонки вокруг Гайд-парка, на полтора корпуса обошла его у самой статуи Ахиллеса; этим она привела в такой восторг юного герцога Чеширского, что он немедленно сделал ей предложение и вечером того же дня, весь в слезах, был отослан своими опекунами обратно в Итон. В семье было еще двое близнецов, моложе Вирджинии, которых прозвали "Звезды и полосы", поскольку их без конца пороли. Поэтому милые мальчики были, не считая почтенного посла, единственными убежденными республиканцами в семье.

От Кентервильского замка до ближайшей железнодорожной станции в Аскоте целых семь миль, но мистер Отис заблаговременно телеграфировал, чтобы им выслали экипаж, и семья двинулась к замку в отличном расположении духа.

Был прекрасный июльский вечер, и воздух был напоен теплым ароматом соснового леса. Изредка до них доносилось нежное воркование лесной горлицы, упивавшейся своим голосом, или в шелестящих зарослях папоротника мелькала пестрая грудь фазана. Крошечные белки поглядывали на них с высоких буков, а кролики прятались в низкой поросли или, задрав белые хвостики, улепетывали по мшистым кочкам. Но не успели они въехать в аллею, ведущую к Кентервильскому замку, как небо вдруг заволокло тучами, и странная тишина сковала воздух. Молча пролетела у них над головой огромная стая галок, и, когда они подъезжали к дому, большими редкими каплями начал накрапывать дождь.

На крыльце их поджидала опрятная старушка в черном шелковом платье, белом чепце и переднике. Это была миссис Амни, домоправительница, которую миссис Отис, по настоятельной просьбе леди Кентервиль, оставила в прежней должности. Она низко присела перед каждым из членов семьи и церемонно, по-старинному, промолвила:

Добро пожаловать в замок Кентервилей! Они вошли вслед за нею в дом и, миновав настоящий тюдоровский холл, очутились в библиотеке - длинной и низкой комнате, обшитой черным дубом, с большим витражом против двери. Здесь уже все было приготовлено к чаю. Они сняли плащи и шали и, усевшись за стол, принялись, пока миссис Амни разливала чай, разглядывать комнату.

Вдруг миссис Отис заметила потемневшее от времени красное пятно на полу, возле камина, и, не понимая, откуда оно взялось, спросила миссис Амни:

Наверно, здесь что-то пролили?

Да, сударыня,- ответила старая экономка шепотом,- здесь пролилась кровь.

Какой ужас!- воскликнула миссис Отис. - Я не желаю, чтобы у меня в гостиной были кровавые пятна. Пусть его сейчас же смоют!

Старушка улыбнулась и ответила тем же таинственным? шепотом:

Вы видите кровь леди Элеоноры Кентервиль, убиенной на этом самом месте в тысяча пятьсот семьдесят пятом году супругом своим сэром Симоном де Кентервиль. Сэр Симон пережил ее на девять лет и потом вдруг исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Тело его так и не нашли, но грешный дух его доныне бродит по замку. Туристы и прочие посетители замка с неизменным восхищением осматривают это вечное, несмываемое пятно.

Что за глупости!- воскликнул Вашингтон Отис. - Непревзойденный Пятновыводитель и Образцовый Очиститель Пинкертона уничтожит его в одну минуту.

И не успела испуганная экономка помешать ему, как он, опустившись на колени, принялся тереть пол маленькой черной палочкой, похожей на губную помаду. Меньше чем в минуту от пятна и следа не осталось.

- "Пинкертон" не подведет! - воскликнул он, обернувшись с торжеством к восхищенному семейству. Но не успел он это досказать, как яркая вспышка молнии озарила полутемную комнату, оглушительный раскат грома заставил всех вскочить на ноги, а миссис Амни лишилась чувств.

Какой отвратительный климат,- спокойно заметил американский посол, закуривая длинную сигару с обрезанным концом.- Наша страна-прародительница до того перенаселена, что даже приличной погоды на всех не хватает. Я всегда считал, что эмиграция - единственное спасение для Англии.

Дорогой Хайрам,- сказала миссис Отис,- как быть, если она чуть что примется падать в обморок?

Удержи у нее разок из жалованья, как за битье посуды,- ответил посол,и ей больше не захочется.

И правда, через две-три секунды миссис Амни вернулась к жизни. Впрочем, как нетрудно было заметить, она не вполне еще оправилась от пережитого потрясения и с торжественным видом объявила мистеру Отису, что его дому грозит беда.

Сэр,- сказала она,- мне доводилось видеть такое, от чего у всякого христианина волосы встанут дыбом, и ужасы здешних мест много ночей не давали мне смежить век.

Но мистер Отис и его супруга заверили почтенную особу, что они не боятся привидений, и, призвав благословенье божье на своих новых хозяев, а также намекнув, что неплохо бы прибавить ей жалованье, старая домоправительница нетвердыми шагами удалилась в свою комнату.

Всю ночь бушевала буря, но ничего особенного не случилось. Однако, когда на следующее утро семья сошла к завтраку, все снова увидели на полу ужасное кровавое пятно.

В Образцовом Очистителе сомневаться не приходится,- сказал Вашингтон.

Я его на чем только не пробовал. Видно, здесь и в самом деле поработало привидение.

И он снова вывел пятно, а наутро оно появилось на прежнем месте. Оно было там и на третье утро, хотя накануне вечером мистер Отис, прежде чем уйти спать, самолично запер библиотеку и забрал с собою ключ. Теперь вся семья была занята привидениями. Мистер Отис стал подумывать, не проявил ли он догматизма, отрицая существование духов; миссис Отис высказала намеренье вступить в общество спиритов, а Вашингтон сочинил длинное письмо господам Майерс и Подмор касательно долговечности кровавых пятен, порожденных преступлением. Но если и оставались у них какие-либо сомнения в реальности призраков, они в ту же ночь рассеялись навсегда.

День был жаркий и солнечный, и с наступлением вечерней прохлады семейство отправилось на прогулку. Они вернулись домой лишь к девяти часам и сели за легкий ужин. О привидениях даже речи не заходило, так что все присутствующие отнюдь не были в том состоянии повышенной восприимчивости, которое так часто предшествует материализации духов. Говорили, как потом мне рассказал мистер Отис, о чем всегда говорят просвещенные американцы из высшего общества; о бесспорном превосходстве мисс Фанни Давенпорт как актрисы над Сарой Бернар; о том, что даже в лучших английских домах не подают кукурузы, гречневых лепешек и мамалыги; о значении Бостона для формирования мировой души; о преимуществах билетной системы для провоза багажа по железной дороге; о приятной мягкости нью-йоркского произношения по сравнению с тягучим лондонским выговором. Ни о чем сверхъестественном речь не шла, а о сэре Симоне де Кентервиле никто даже не заикнулся. В одиннадцать вечера семья удалилась на покой, и полчаса спустя в доме погасили свет.

Очень скоро, впрочем, мистер Отис проснулся от непонятных звуков в коридоре у него за дверью. Ему почудилось, что он слышит - с каждой минутой все отчетливей - скрежет металла. Он встал, чиркнул спичку и взглянул на часы.

Был ровно час ночи. Мистер Отис оставался совершенно невозмутимым и пощупал свой пульс, ритмичный, как всегда. Странные звуки не умолкали, и мистер Отис теперь уже явственно различал звук шагов. Он сунул ноги в туфли, достал из несессера какой-то продолговатый флакончик и открыл дверь. Прямо перед ним в призрачном свете луны стоял старик ужасного вида. Глаза его горели, как раскаленные угли, длинные седые волосы патлами ниспадали на плечи, грязное платье старинного покроя было все в лохмотьях, с рук его и ног, закованных в кандалы, свисали тяжелые ржавые цепи.

Сэр,- сказал мистер Отис,- я вынужден настоя-тельнейше просить вас смазывать впредь свои цепи. С этой целью я захватил для вас пузырек машинного масла "Восходящее солнце демократической партии". Желаемый эффект после первого же употребления. Последнее подтверждают наши известнейшие священнослужители, в чем вы можете самолично удостовериться, ознакомившись с этикеткой. Я оставлю бутылочку на столике около канделябра и почту за честь снабжать вас вышеозначенным средством по мере надобности.

С этими словами посол Соединенных Штатов поставил флакон на мраморный столик и, закрыв за собой дверь, улегся в постель.

Кентервильское привидение так и замерло от возмущения. Затем, хватив в гневе бутылку о паркет, оно ринулось по коридору, излучая зловещее зеленое сияние и глухо стеная. Но едва оно ступило на верхнюю площадку широкой дубовой лестницы, как из распахнувшейся двери выскочили две белые фигурки, и огромная подушка просвистела у него над головой. Времени терять не приходилось и, прибегнув спасения ради к четвертому измерению, дух скрылся в деревянной панели стены. В доме все стихло.

Добравшись до потайной каморки в левом крыле замка, привидение прислонилось к лунному лучу и, немного отдышавшись, начало обдумывать свое положение. Ни разу за всю его славную и безупречную трехсотлетнюю службу его так не оскорбляли. Дух вспомнил о вдовствующей герцогине, которую насмерть напугал, когда она смотрелась в зеркало, вся в кружевах и бриллиантах; о четырех горничных, с которыми случилась истерика, когда он всего-навсего улыбнулся им из-за портьеры в спальне для гостей; о приходском священнике, который до сих пор лечится у сэра Уильяма Галла от нервного расстройства, потому что однажды вечером, когда он выходил из библиотеки, кто-то задул у него свечу; о старой мадам де Тремуйяк, которая, проснувшись как-то на рассвете и увидав, что в кресле у камина сидит скелет и читает ее дневник, слегла на шесть недель с воспалением мозга, примирилась с церковью и решительно порвала с известным скептиком мосье де Вольтером. Он вспомнил страшную ночь, когда злокозненного лорда Кентервиля нашли задыхающимся в гардеробной с бубновым валетом в горле. Умирая, старик сознался, что с помощью этой карты он обыграл у Крокфор-да Чарлза Джеймса Фокса на пятьдесят тысяч фунтов и что эту карту ему засунуло в глотку кентервильское привидение. Он припомнил каждую из жертв своих великих деяний, начиная с дворецкого, который застрелился, едва зеленая рука постучалась в окно буфетной, и кончая прекрасной леди Статфилд. которая вынуждена была всегда носить на шее черную бархатку, чтобы скрыть отпечатки пяти пальцев, оставшиеся на ее белоснежной коже. Она потом утопилась в пруду, знаменитом своими карпами, в конце Королевской аллеи. Охваченный тем чувством самоупоения, какое ведомо всякому истинному художнику, он перебирал в уме свои лучшие роли, и горькая улыбка кривила его губы, когда он вспоминал последнее свое выступление в качестве Красного Рабена, или Младенца-удавленника, свой дебют в роли Джибона Кожа да кости, или Кровопийцы с Бекслейской Топи; припомнил и то, как потряс зрителей всего-навсего тем, что приятным июньским вечер ом поиграл в кегли своими костями на площадке для лаун-тенниса.

И после всего этого заявляются в замок эти мерзкие нынешние американцы, навязывают ему машинное масло и швыряют в него подушками! Такое терпеть нельзя! История не знала примера, чтоб так обходились с привиде-нием. И он замыслил месть и до рассвета остался недвижим, погруженный в раздумье.

На следующее утро, за завтраком, Отисы довольно долго говорили о привидении. Посол Соединенных Штатов был немного задет тем, что подарок его отвергли.

Я не собираюсь обижать привидение,- сказал он,-г и я не могу в данной связи умолчать о том, что крайне невежливо швырять подушками в того, кто столько лет обитал в этом доме. - К сожалению, приходится добавить, что это абсолютно справедливое замечание близнецы встретили громким хохотом. - Тем не менее,- продолжал посол,- если дух проявит упорство и не пожелает воспользоваться машинным маслом "Восходящее солнце демократической партии", придется расковать его. Невозможно спать, когда так шумят у тебя под дверью.

Впрочем, до конца недели их больше не потревожили, только кровавое пятно в библиотеке каждое утро вновь появлялось на всеобщее обозрение.

Объяснить это было. непросто, ибо дверь с вечера запирал сам мистер Отис, а окна закрывались ставнями с крепкими засовами. Хамелеонопо-добная природа пятна тоже требовала объяснения. Иногда оно было темно-красного цвета, иногда киноварного, иногда пурпурного, а однажды, когда они сошли вниз для семейной молитвы по упрощенному ритуалу Свободной американской реформатской епископальной церкви, пятно оказалось изумрудно-зеленым. Эти калейдоскопические перемены, разумеется, очень забавляли семейство, и каждый вечер заключались пари в ожидании утра. Только маленькая Вирджиния не участвовала в этих забавах; она почему-то всякий раз огорчалась при виде кровавого пятна, а в тот день, когда оно стало зеленым, чуть не расплакалась.

Второй выход духа состоялся в ночь на понедельник. Семья только улеглась, как вдруг послышался страшный грохот в холле. Когда перепуганные обитатели замка сбежали вниз, они увидели, что на полу валяются большие рыцарские доспехи, упавшие с пьедестала, а в кресле с высокой спинкой сидит кентервильское привидение и, морщась от боли, потирает себе колени. Близнецы с меткостью, которая приобретается лишь долгими и упорными упражнениями на особе учителя чистописания, тотчас же выпустили в него по заряду из своих рогаток, а посол Соединенных Штатов прицелился из револьвера и, по калифорнийскому обычаю, скомандовал "руки вверх!". Дух вскочил с бешеным воплем и туманом пронесся меж них, потушив у Вашингтона свечу и оставив всех во тьме кромешной. На верхней площадке он немного отдышался и решил разразиться своим знаменитым дьявольским хохотом, который не раз приносил ему успех. Говорят, от него за ночь поседел парик лорда Рейкера, и этот хохот, несомненно, был причиной того, что три французских гувернантки леди Кентервиль заявили об уходе, не прослужив в доме и месяца. И он разразился самым своим ужасным хохотом, так что отдались звонким эхом старые своды замка. Но едва смолкло страшное эхо, как растворилась дверь, и к нему вышла миссис Отис в бледно-голубом капоте.

Боюсь, вы расхворались,- сказала она. - Я принесла вам микстуру доктора Добелла. Если вы страдаете несварением желудка, она вам поможет.

Дух метнул на нее яростный взгляд и приготовился обернуться черной собакой - талант, который принес ему заслуженную славу и воздействием коего домашний врач объяснил неизлечимое слабоумие дяди лорда Кентервиля, достопочтенного Томаса Хортона. Но звук приближающихся шагов заставил его отказаться от этого намерения. Он удовольствовался тем, что стал слабо фосфоресцировать, и в тот момент, когда его уже настигли близнецы, успел, исчезая, испустить тяжелый кладбищенский стон.

Добравшись до своего убежища, он окончательно потерял самообладание и впал в жесточайшую тоску. Невоспитанность близнецов и грубый материализм миссис Отис крайне его шокировали; но больше всего его огорчило то, что ему не удалось облечься в доспехи. Он полагал, что даже нынешние американцы почувствуют робость, узрев привидение в доспехах,- ну хотя бы из уважения к своему национальному поэту Лонгфелло, над изящной и усладительной поэзией которого он просиживал часами, когда Кентервили переезжали в город. К тому же это были его собственные доспехи. Он очень мило выглядел в них на турнире в Кенильворте и удостоился тогда чрезвычайно лестной похвалы от самой королевы-девственницы. Но теперь массивный нагрудник и стальной шлем оказались слишком тяжелы для него, и, надев доспехи, он рухнул на каменный пол, разбив колени и пальцы правой руки.

Он не на шутку занемог и несколько дней не выходил из комнаты,- разве что ночью, для поддержания в должном порядке кровавого пятна. Но благодаря умелому самоврачеванию он скоро поправился и решил, что в третий раз попробует напугать посла и его домочадцев. Он наметил себе пятницу семнадцатого августа и в канун этого дня допоздна перебирал свой гардероб, остановив наконец выбор на высокой широкополой шляпе с красным пером, саване с рюшками у ворота и на рукавах и заржавленном кинжале. К вечеру начался ливень, и ветер так бушевал, что все окна и двери старого дома ходили ходуном. Впрочем, подобная погода была как раз по нем. План его был таков: первым делом он тихонько проберется в комнату Вашингтона Отиса и постоит у него в ногах, бормоча себе что-то под нос, а потом под звуки заунывной музыки трижды пронзит себе горло кинжалом. К Вашингтону он испытывал особую неприязнь, так как прекрасно знал, что именно он взял в обычай стирать знаменитое Кентервильское Кровавое Пятно Образцовым Пинкертоновским Очистителем. Доведя этого безрассудного и непочтительного юнца до полной прострации, он проследует затем в супружескую опочивальню посла Соединенных Штатов и возложит покрытую холодным потом руку на лоб миссис Отис, нашептывая тем временем ее трепещущему мужу страшные тайны склепа. Насчет маленькой Вирджи-нии он пока ничего определенного не придумал. Она ни разу его не обидела и была красивой и доброй девочкой. Здесь можно обойтись несколькими глухими стонами из шкафа, а если она не проснется, он подергает дрожащими скрюченными пальцами ее одеяло. А вот близнецов он проучит как следует. Перво-наперво он усядется им на грудь, чтобы они заметались от привидевшихся кошмаров, а потом, поскольку их кровати стоят почти рядом, застынет между ними в образе холодного, позеленевшего трупа и будет так стоять, пока они не омертвеют от страха. Тогда он сбросит саван и, обнажив свои белые кости, примется расхаживать по комнате, вращая одним глазом, как полагается в роли Безгласого Даниила, или Скелета-самоубийцы. Это была очень сильна я роль, ничуть не слабее его знаменитого Безумного Мартина, или Сокрытой Тайны, и она не раз производила сильное впечатление на зрителей.

В половине одиннадцатого он догадался по звукам, что вся семья отправилась на покой. Ему еще долго мешали дикие взрывы хохота,- очевидно, близнецы с беспечностью школьников резвились перед тем, как отойти ко сну,но в четверть двенадцатого в доме воцарилась тишина, и, только пробило полночь, он вышел на дело. Совы бились о стекла, ворон каркал на старом тисовом дереве, и ветер блуждал, стеная, словно неприкаянная душа, вокруг старого дома. Но Отисы спокойно спали, не подозревая ни о чем, в храп посла заглушал дождь и бурю. Дух со злобной усмешкой на сморщенных устах осторожно вышел из панели. Луна сокрыла свой лик за тучей, когда он крался мимо окна фонарем, на котором золотом и лазурью были выведены его герб и герб убитой им жены.

Вдруг ему почудилось, что кто-то окликнул его, и он замер на месте, но это только собака залаяла на Красной ферме. И он продолжал свой путь, бормоча никому теперь не понятные ругательства XVI века и размахивая в воздухе заржавленным кинжалом. Наконец он добрался до поворота, откуда начинался коридор, ведущий в комнату злосчастного Вашингтона. Здесь он переждал немного. Ветер развевал его седые космы и свертывал в неописуемо ужасные складки его могильный саван. Пробило четверть, и он почувствовал, что время настало. Он самодовольно хихикнул и повернул за угол; но едва он ступил шаг, как отшатнулся с жалостным воплем и закрыл побледневшее лицо длинными костлявыми руками. Прямо перед ним стоял страшный призрак, недвижный, точно изваяние, чудовищный, словно бред безумца. Голова у него была лысая, гладкая, лицо толстое, мертвенно-бледное; гнусный смех свел черты его в вечную улыбку. Из глаз его струились лучи алого света, рот был как широкий огненный колодец, а безобразная одежда, так похожая на его собственную, белоснежным саваном окутывала могучую фигуру. На груди у призрака висела доска с непонятной надписью, начертанной старинными буквами.

О страшном позоре, должно быть, вещала она, о грязных пороках, о диких злодействах. В поднятой правой руке его был зажат меч из блестящей стали.

Никогда доселе не видав привидений, дух Кентервиля, само собой разумеется, ужасно перепугался и, взглянув еще раз краешком глаза на страшный призрак, кинулся восвояси. Он бежал, не чуя под собою ног, путаясь в складках савана, а заржавленный кинжал уронил по дороге в башмак посла, где его поутру нашел дворецкий. Добравшись до своей комнаты и почувствовав себя в безопасности, дух бросился на свое жесткое ложе и спрятал голову под одеяло. Но скоро в нем проснулась былая кентервильская отвага, и он решил, как только рассветет, пойти и заговорить с другим привиде-нием. И едва заря окрасила холмы серебром, он вернулся туда, где встретил ужасный призрак. Он понимал, что, в конце концов, чем больше привидений, тем лучше, и надеялся с помощью нового сотоварища управиться с близнецами. Но когда он очутился на прежнем месте, страшное зрелище открылось его взору. Видно, что-то недоброе стряслось с призраком. Свет потух в его пустых глазницах, блестящий меч выпал у него из рук, и весь он как-то неловко и неестественно опирался о стену. Дух Кентервиля подбежал к нему, обхватил его руками, как вдруг - о, ужас! - голова покатилась по полу, туловище переломилось пополам, и он увидел, что держит в объятиях кусок белого полога, а у ног его валяются метла, кухонный нож и пустая тыква. Не зная, чем объяснить это странное превращение, он дрожащими руками поднял доску с надписью и при сером утреннем свете разобрал такие страшные слова:

ДУХ ФИРМЫ ОТИС Единственный подлинный и оригинальный призрак Остерегайтесь подделок! Все остальные - не настоящие!

Ему стало все ясно. Его обманули, перехитрили, провели! Глаза его зажглись прежним кентервильским огнем; он заскрежетал беззубыми деснами и, воздев к небу изможденные руки, поклялся, следуя лучшим образцам старинной стилистики, что, не успеет Шантеклер дважды протрубить в свой рог, как свершатся кровавые дела и убийство неслышным шагом пройдет по этому дому.

Едва он произнес эту страшную клятву, как вдалеке с красной черепичной крыши прокричал петух. Дух залился долгим, глухим и злым смехом и стал ждать. Много часов прождал он, но петух почему-то больше не запел. Наконец около половины восьмого шаги горничных вывели его из оцепенения, и он вернулся к себе в комнату, горюя о несбывшихся планах и напрасных надеждах.

Там, у себя, он просмотрел несколько самых своих любимых книг о старинном рыцарстве и узнал из них, что всякий раз, когда произносилась эта клятва, петух пел дважды.

Да сгубит смерть бессовестную птицу! - забормотал он.- Настанет день, когда мое копье в твою вонзится трепетную глотку и я услышу твой предсмертный хрип.

Потом он улегся в удобный свинцовый гроб и оставался там до темноты.

Наутро дух чувствовал себя совсем разбитым. Начинало сказываться огромное напряжение целого месяца. Его нервы были вконец расшатаны, он вздрагивал от малейшего шороха. Пять дней он не выходил из комнаты и наконец махнул рукой на кровавое пятно. Если оно не нужно Отисам, значит, они недостойны его. Очевидно, они жалкие материалисты, совершенно неспособные оценить символический смысл сверхчувственных явлений. Вопрос о небесных знамениях и о фазах астральных тел был, конечно, не спорим, особой областью и, по правде говоря, находился вне его компетенции. Но его священной обязанностью было появляться еженедельно в коридоре, а в первую и третью среду каждого месяца усаживаться у окна, что выходит фонарем в парк, и бормотать всякий вздор, и он не видел возможности без урона для своей чести отказаться от этих обязанностей. И хотя земную свою жизнь он прожил безнравственно, он проявлял крайнюю добропорядочность во всем, что касалось мира потустороннего. Поэтому следующие три субботы он, по обыкновению, от полуночи до трех прогуливался по коридору, всячески заботясь о том, чтобы его не услышали и не увидели. Он ходил без сапог, стараясь как можно легче ступать по источенному червями полу; надевал широкий черный бархатный плащ и никогда не забывал тщательней-шим образом протереть свои цепи машинным маслом "Восходящее солнце демократической партии". Ему, надо сказать, нелегко было прибегнуть к этому последнему средству безопасности. И все же как-то вечером, когда семья сидела за обедом, он пробрался в комнату к мистеру Отису и стащил бутылочку машинного масла. Правда, он чувствовал себя немного униженным, но только поначалу. В конце концов благоразумие взяло верх, и он признался себе, что изобретение это имеет свои достоинства и в некотором отношении может сослужить ему службу. Но как ни был он осторожен, его не оставляли в покое. То и дело он спотыкался в темноте о веревки, протянутые поперек коридора, а однажды, одетый для роли Черного Исаака, или Охотника из Хоглейских лесов, он поскользнулся и сильно расшибся, потому что близнецы натерли маслом пол от входа в гобеленовую залу до верхней площадки дубовой лестницы. Это так разозлило его, что он решил в последний раз стать на защиту своего попранного достоинства и своих прав и явиться в следующую ночь дерзким воспитанникам Итона в знаменитой роли Отважного Рупера, или Безголового Графа.

Он не выступал в этой роли более семидесяти лет, с тех пор как до того напугал прелестную леди Барбару Модиш, что она отказала своему жениху, деду нынешнего лорда Кентервиля, и убежала в Гретна-Грин с красавцем Джеком Каслтоном; она заявила при этом, что ни за что на свете не войдет в семью, где считают позволительным, чтоб такие ужасные призраки разгуливали в сумерки по террасе. Бедный Джек вскоре погиб на Вондсвортском лугу от пули лорда Кентервиля, а сердце леди Барбары было разбито, и она меньше чем через год умерла в Танбридж-Уэллс,- так что это выступление в любом смысле имело огромный успех. Однако для этой роли требовался очень сложный грим,- если допустимо воспользоваться театральным термином применительно к одной из глубочайших тайн мира сверхъестественного, или, по-научному, "естественного мира высшего порядка",- и он потратил добрых три часа на приготовления.

Наконец все было готово, и он остался очень доволен своим видом. Большие кожаные ботфорты, которые полага-лись к этому костюму, были ему, правда, немного велики, и один из седельных пистолетов куда-то запропастился, но в целом, как ему казалось, он приоделся на славу. Ровно в четверть второго он выскользнул из панели и прокрался по коридору. Добравшись до комнаты близнецов (она, кстати сказать, называлась "Голубой спальней", по цвету обоев и портьер), он заметил, что дверь немного приоткрыта. Желая как можно эффектнее обставить свой выход, он широко распахнул ее... и на него опрокинулся огромный кувшин с водой, который пролетел на вершок от его левого плеча, промочив его до нитки. В ту же минуту он услышал взрывы хохота из-под балдахина широкой постели.

Нервы его не выдержали. Он кинулся со всех ног в свою комнату и на другой день слег от простуды. Хорошо еще, что он выходил без головы, а то не обошлось бы без серьезных осложнений. Только это его и утешало.

Теперь он оставил всякую надежду запугать этих грубиянов американцев и большей частью довольствовался тем, что бродил по коридору в войлочных туфлях, замотав шею толстым красным шарфом, чтобы не простыть, и с маленькой аркебузой в руках на случай нападения близнецов. Последний удар был нанесен ему девятнадцатого сентября. В этот день он спустился в холл, где, как он знал, его никто не потревожит, и про себя поиздевался над сделанными у Сарони большими фотографиями посла Соединенных Штатов и его супруги, заменившими фамильные портреты Кентервилей. Одет он был просто, но аккуратно, в длинный саван, кое-где попорченный могильной плесенью. Нижняя челюсть его была подвязана желтой косынкой, а в руке он держал фонарь и заступ, какими пользуются могильщики. Собственно говоря, он был одет для роли Ионы Непогребенного, или Похитителя Трупов с Чертсейского Гумна, одного из своих лучших созданий. Эту роль прекрасно помнили все Кентервили, и не без причины, ибо как раз тогда они поругались со своим соседом лордом Раффордом. Было уже около четверти третьего, и сколько он ни прислушивался, не слышно было ни шороха. Но когда он стал потихоньку пробираться к библиотеке, чтобы взглянуть, что осталось от кровавого пятна, из темного угла внезапно выскочили две фигурки, исступленно замахали руками над головой и завопили ему в самое ухо: "У-у-у!"

Охваченный паническим страхом, вполне естественным в данных обстоятельствах, он кинулся к лестнице, но там его подкарауливал Вашингтон с большим садовым опрыскивателем; окруженный со всех сторон врагами и буквально припертый к стенке, он юркнул в большую железную печь, которая, к счастью, не была затоплена, и по трубам пробрался в свою комнату - грязный, растерзанный, исполненный отчаяния.

Больше он не предпринимал ночных вылазок. Близнецы несколько раз устраивали на него засады и каждый вечер, к великому неудовольствию родителей и прислуги, посыпали пол в коридоре ореховой скорлупой, но все безрезультатно. Дух, по-видимому, счел себя настолько обиженным, что не желал больше выходить к обитателям дома. Поэтому мистер Отис снова уселся за свой труд по истории демократической партии, над которым работал уже много лет; миссис Отис организовала великолепный, поразивший все графство пикник на морском берегу,- все кушанья были приготовлены из моллюсков; мальчики увлеклись лакроссом, покером, юкром и другими американскими национальными играми. А Вирджиния каталась по аллеям на своем пони с молодым герцогом Чеширским, проводившим в Кентервильском замке последнюю неделю своих каникул. Все решили, что привидение от них съехало, и мистер Отис известил об этом в письменной форме лорда Кентервиля, который в ответном письме выразил по сему поводу свою радость и поздравил достойную супругу посла.

Но Отисы ошиблись. Привидение не покинуло их дом и, хотя было теперь почти инвалидом, все же не думало оставлять их в покое,- особенно с тех пор, как ему стало известно, что среди гостей находится молодой герцог Чеширский, двоюродный внук того самого лорда Фрэнсиса Стилтона, который поспорил однажды на сто гиней с полковником Карбери, что сыграет в кости с духом Кентервиля; поутру лорда Стилтона нашли на полу ломберной разбитого параличом, и, хотя он дожил до преклонных лет, он мог произнести лишь два слова: "шестерка дубль". Эта история в свое время очень нашумела, хотя из уважения к чувствам обеих благородных семей ее всячески старались замять.

Подробности ее можно найти в третьем томе сочинения лорда Тэттла

"Воспоминания о принце-регенте и его друзьях". Духу, естественно, хотелось доказать, что он не утратил прежнего влияния на Стилтонов, с которыми к тому же состоял в дальнем родстве: его кузина была замужем вторым браком за монсеньером де Балкли, а от него, как всем известно, ведут свой род герцоги Чеширские.

Он даже начал работать над возобновлением своей знаменитой роли Монах-вампир, или Бескровный Бенедиктинец, в которой решил предстать перед юным поклонником Вирджинии. Он был так страшен в этой роли, что когда его однажды, в роковой вечер под новый 1764 год, увидела старая леди Стартап, она издала несколько истошных криков, и с ней случился удар. Через три дня она скончалась, лишив Кентервилей, своих ближайших родственников, наследства и оставив все своему лондонскому аптекарю.

Но в последнюю минуту страх перед близнецами помешал привидению покинуть свою комнату, и маленький герцог спокойно проспал до утра под большим балдахином с плюмажами в королевской опочивальне. Во сне он видел Вирджинию.

Несколько дней спустя Вирджиния и ее златокудрый кавалер поехали кататься верхом на Броклейские луга, и она, пробираясь сквозь живую изгородь, так изорвала свою амазонку, что, вернувшись домой, решила потихоньку от всех подняться к себе по черной лестнице. Когда она пробегала мимо гобеленовой залы, дверь которой была чуточку приоткрыта, ей показалось, что в комнате кто-то есть, и, полагая, что это камеристка ее матери, иногда сидевшая здесь с шитьем, она собралась было попросить ее зашить платье. К несказанному ее удивлению, это оказался сам кентервильский дух! Он сидел у окна и следил взором, как облетает под ветром непрочная позолота с пожелтевших деревьев и как в бешеной пляске мчатся по длинной аллее красные листья. Голову он уронил на руки, и вся поза его выражала безнадежное отчаянье. Таким одиноким, таким дряхлым показался он маленькой Вирджинии, что она, хоть и подумала сперва убежать и запереться у себя, пожалела его и захотела утешить. Шаги ее были так легки, а грусть его до того глубока, что он не заметил ее присутствия, пока она не заговорила с ним.

Мне очень жаль вас,- сказала она.- Но завтра мои братья возвращаются в Итон, и тогда, если вы будете хорошо себя вести, вас никто больше не обидит.

Глупо просить меня, чтобы я хорошо вел себя,- ответил он, с удивлением разглядывая хорошенькую девочку, которая решилась заговорить с ним,- просто глупо! Мне положено греметь цепями, стонать в замочные скважины и разгуливать по ночам - если ты про это. Но в этом же весь смысл моего существования!

Никакого смысла тут нет, и вы сами знаете, что были скверный. Миссис Амни рассказала нам еще в первый день после нашего приезда, что вы убили жену.

Допустим,- сварливо ответил дух,- но это дела семейные и никого не касаются.

Убивать вообще нехорошо,- сказала Вирджиния, которая иной раз проявляла милую пуританскую нетерпи- мость, унаследованную ею от какого-то предка из Новой, Англии.

Терпеть не могу ваш дешевый, беспредметный ригоризм! Моя жена была очень дурна собой, ни разу не сумела прилично накрахмалить мне брыжи и ничего не смыслила в стряпне. Ну хотя бы такое: однажды я убил в Хоглейском лесу оленя, великолепного самца-одногодка,- как ты думаешь, что нам из него приготовили? Да что теперь толковать,- дело прошлое! И все же, хоть я и убил жену, по-моему, не очень любезно было со стороны моих шуринов заморить меня голодом.

Они заморили вас голодом? О господин дух, то есть, я хотела сказать, сэр Симон, вы, наверно, голодный? У меня в сумке есть бутерброд. Вот, пожалуйста!

Нет, спасибо. Я давно ничего не ем. Но все же ты очень добра, и вообще ты гораздо лучше всей своей противной, невоспитанной, вульгарной и бесчестной семьи.

Не смейте так говорить! - крикнула Вирджиния, топнув ножкой.- Сами вы противный, невоспитанный, гадкий и вульгарный, а что до честности, так вы сами знаете, кто таскал у меня из ящика краски, чтобы рисовать это дурацкое пятно. Сперва вы забрали все красные краски, даже киноварь, и я не могла больше рисовать закаты, потом взяли изумрудную зелень и желтый хром; и напоследок у меня остались только индиго и белила, и мне пришлось рисовать только лунные пейзажи, а это навевает тоску, да и рисовать очень трудно. Я никому не сказала, хоть и сердилась. И вообще все это просто смешно: ну где видали вы кровь изумрудного цвета?

А что мне оставалось делать? - сказал дух, уже не пытаясь спорить.Теперь непросто достать настоящую кровь, и поскольку твой братец пустил в ход свой Образцовый Очиститель, я счел возможным воспользоваться твоими красками. А цвет, знаешь ли, кому какой нравится. У Кентервилей, к примеру, кровь голубая, самая голубая во всей Англии. Впрочем, вас, американцев, такого рода вещи не интересуют.

Ничего вы не понимаете. Поехали бы лучше в Америку, да подучились немного. Папа с радостью устроит вам бесплатный билет, и хотя на спиртное и, наверно, на спиритическое пошлина очень высокая, вас на таможне пропустят без всяких. Все чиновники там - демократы. А в Нью-Йорке вас ждет колоссальный успех. Я знаю многих людей, которые дали бы сто тысяч долларов за обыкновенного деда, а за семейное привидение - и того больше.

Боюсь, мне не понравится ваша Америка.

Потому что там нет ничего допотопного или диковинного? - съязвила Вирджиния.

Ничего допотопного? А ваш флот? Ничего диковинного? А ваши нравы?

Прощайте! Пойду попрошу папу, чтобы он оставил близнецов дома еще на недельку.

Не покидайте меня, мисс Вирджиния! - воскликнул дух.- Я так одинок, так несчастен! Право, я не знаю, как мне быть. Мне хочется уснуть, а я не могу.

Что за глупости! Для этого надо только улечься в постель и задуть свечу. Не уснуть куда труднее, особенно в церкви. А уснуть совсем просто.

Это и грудной младенец сумеет.

Триста лет я не ведал сна,- печально промолвил дух, и прекрасные голубые глаза Вирджинии широко раскрылись от удивления.- Триста лет я не спал, я так истомился душой!

Вирджиния сделалась очень печальной, и губки ее задрожали, как лепестки розы. Она подошла к нему, опустилась на колени и заглянула в его старое, морщинистое лицо.

Бедный мой призрак,- прошептала она,- разве негде тебе лечь и уснуть?

Далеко-далеко, за сосновым бором,- ответил он тихим, мечтательным голосом,- есть маленький сад. Трава там густая и высокая, там белеют звезды цикуты, и всю ночь там поет соловей. Он поет до рассвета, и холодная хрустальная луна глядит с вышины, а исполинское тисовое дерево простирает свои руки над спящими.

Глаза Вирджинии заволоклись слезами, и она спрятала лицо в ладони.

Это Сад Смерти? - прошептала она.

Да, Смерти. Смерть, должно быть, прекрасна. Лежишь в мягкой сырой земле, и над тобою колышутся травы, и слушаешь тишину. Как хорошо не знать ни вчера, ни завтра, забыть время, простить жизнь, изведать покой. В твоих силах помочь мне. Тебе легко отворить врата Смерти, ибо с тобой Любовь, а Любовь сильнее Смерти.

Вирджиния вздрогнула, точно ее пронизал холод;

воцарилось короткое молчание. Ей казалось, будто она видит страшный сон.

Ты читала древнее пророчество, начертанное на окне библиотеки?

О, сколько раз! - воскликнула девочка, вскинув головку.- Я его наизусть знаю. Оно написано такими странными черными буквами, что их сразу и не разберешь. Там всего шесть строчек: Когда заплачет, не шутя, Здесь златокудрое дитя Молитва утолит печаль И зацветет в саду миндаль -

Тогда взликует этот дом, И дух уснет, живущий в нем.

Только я не понимаю, что все это значит.

Это значит,- печально промолвил дух,- что ты должна оплакать мои прегрешения, ибо у меня самого нет слез, и помолиться за мою душу, ибо нет у меня веры. И тогда, если ты всегда была доброй, любящей и нежной, Ангел Смерти смилуется надо мной. Страшные чудовища явятся тебе в ночи и станут нашептывать злые слова, но они не сумеют причинить тебе вред, потому что вся злокозненность ада бессильна пред чистотою ребенка.

Вирджиния не отвечала, и, видя, как низко склонила она свою златокудрую головку, дух принялся в отчаянии ломать руки. Вдруг девочка встала. Она была бледна, и глаза ее светились удивительным огнем.

Я не боюсь,- сказала она решительно.- Я попрошу Ангела помиловать вас.

Едва слышно вскрикнув от радости, он поднялся на ноги, взял ее руку, и наклонившись со старомодной грацией, поднес к губам. Пальцы его были холодны как лед, губы жгли как огонь, но Вирджиния не дрогнула и не отступила, и он повел ее через полутемную залу. Маленькие охотники на поблекших зеленых гобеленах трубили в свои украшенные кистями рога и махали крошечными ручками, чтоб она вернулась назад. "Вернись, маленькая Вирджиния! - кричали они.- Вернись!"

Но дух крепче сжал ее руку, и она закрыла глаза. Пучеглазые чудовища с хвостами ящериц, высеченные на камине, смотрели на нее и шептали: "Берегись, маленькая Вирджиния, берегись! Что, если мы больше не увидим тебя?" Но дух скользил вперед все быстрее, и Вирджиния не слушала их, Когда они дошли до конца залы, он остановился и тихо произнес несколько непонятных слов. Она открыла глаза и увидела, что стена растаяла, как туман, и за ней разверзлась черная пропасть. Налетел ледяной ветер, и она почувствовала, как кто-то потянул ее за платье.

Скорее, скорее! - крикнул дух.- Не то будет поздно.

И деревянная панель мгновенно сомкнулась за ними, и гобеленовый зал опустел.

Когда минут через десять гонг зазвонил к чаю И Вирджиния не спустилась в библиотеку, миссис Отис послала за ней одного из лакеев. Вернувшись, он объявил, что не мог сыскать ее. Вирджиния всегда выходила под вечер за цветами для обеденного стола, и поначалу у миссис Отис не возникло никаких опасений. Но когда пробило шесть, а Вирджинии все не было, мать не на шутку встревожилась и велела мальчикам искать сестру в парке, а сама вместе с мистером Отисом обошла весь дом. В половине седьмого мальчики вернулись и сообщили, что не обнаружили никаких следов Вирджинии. Все были крайне встревожены и не знали, что предпринять, когда вдруг мистер Отис вспомнил, что позволил цыганскому табору остановиться у него в поместье. Он тотчас отправился со старшим сыном и двумя работниками в Блэкфелский лог, где, как он знал, стояли цыгане. Маленький герцог, страшно взволнованный, во что. бы то ни стало хотел идти с ними, но мистер Отис боялся, что будет драка, и не взял его. Цыган на месте уже не было, и, судя по тому, что костер еще теплился и на траве валялись кастрюли, они уехали в крайней спешке. Отправив Вашингтона и работников осмотреть окрестности, мистер Отис побежал домой и разослал телеграммы полицейским инспекторам по всему графству, прося разыскать маленькую девочку, похищенную бродягами или цыганами. Затем он велел подать коня и, заставив жену и мальчиков сесть за обед, поскакал с грумом по дороге, ведущей в Аскот. Но не успели они отъехать и двух миль, как услышали за собой стук копыт. Оглянувшись, мистер Отис увидел, что его догоняет на своем пони маленький герцог, без шляпы, с раскрасневшимся от скачки лицом.

Простите меня, мистер Отис,- сказал мальчик, переводя дух,- но я не могу обедать, пока не сыщется Вирджиния. Не сердитесь, но если б в прошлом году вы согласились на нашу помолвку, ничего подобного не случилось бы. Вы ведь не отошлете меня, правда? Я не хочу домой и никуда не уеду!

Посол не сдержал улыбки при взгляде на этого ми-лого ослушника. Его глубоко тронула преданность маль-чика, и, нагнувшись с седла, он ласково потрепал его по плечу.

Что ж, ничего не поделаешь,- сказал он,- коли вы не хотите вернуться, придется взять вас с собой, только надо будет купить вам в Аскоте шляпу.

Не нужно мне шляпы! Мне нужна Вирджиния! - засмеялся маленький герцог, и они поскакали к железнодо-рожной станции.

Мистер Отис спросил начальника станции, не видел ли кто на платформе девочки, похожей по приметам на Вирджинию, но никто не мог сказать ничего определенного. Начальник станции все же протелеграфировал по линии и уверил мистера Отиса, что для розысков будут приняты все меры; купив маленькому герцогу шляпу в лавке, владелец которой уже закрывал ставни, посол поехал в деревню Бексли, что в четырех милях от станции, где, как ему сообщили, был большой общинный выпас и часто собирались цыгане. Спутники мистера Отиса разбудили сельского полисмена, но ничего от него не добились и, объехав луг, повернули домой. До замка они добрались только часам к одиннадцати, усталые, разбитые, на грани отчаяния. У ворот их дожидались Вашингтон и близнецы с фонарями: в парке было уже темно. Они сообщили, что никаких следов Вирджинии не обнаружено. Цыган догнали на Броклейских лугах, но девочки с ними не было. Свой внезапный отъезд они объяснили тем, что боялись опоздать на Чертонскую ярмарку, так как перепутали день ее открытия. Цыгане и сами встревожились, узнав об исчезновении девочки, и четверо из них остались помогать в розысках, поскольку они были очень признательны мистеру Отису за то, что он позволил им остановиться в поместье. Обыскали пруд, славившийся карпами, обшарили каждый уголок в замке,- все напрасно. Было ясно, что в эту по крайней мере ночь Вирджинии с ними не будет. Мистер Отис и мальчики, опустив голову, пошли к дому, а грум вел за ними обоих лошадей и пони. В холле их встретило несколько измученных слуг, а в библиотеке на диване лежала миссис Отис, чуть не обезумевшая от страха и тревоги; старуха домоправительница смачивала ей виски одеколоном. Мистер Отис уговорил жену покушать и велел подать ужин. Это был грустный ужин. Все приуныли, и даже близнецы притихли и не баловались: они очень любили сестру.

После ужина мистер Отис, как ни упрашивал его маленький герцог, отправил всех спать, заявив, что ночью все равно ничего не сделаешь, а утром он срочно вызовет по телеграфу сыщиков из Скотланд-Ярда. Когда они выходили из столовой, церковные часы как раз начали отбивать полночь, и при звуке последнего удара что-то вдруг затрещало и послышался громкий возглас.

Оглушительный раскат грома сотряс дом, звуки неземной музыки полились в воздухе; и тут на верхней площадке лестницы с грохотом отвалился кусок панели, и, бледная как полотно, с маленькой шкатулкой в руках, из стены выступила Вирджиния.

В мгновение ока все были возле нее. Миссис Отис нежно обняла ее, маленький герцог осыпал ее пылкими поцелуями, а близнецы принялись кружиться вокруг в дикой воинственной пляске.

Где ты была, дитя мое? - строго спросил мистер Отис: он думал, что она сыграла с ними какую-то злую шутку.- Мы с Сеслом объехали пол-Англии, разыскивая тебя, а мама чуть не умерла от страха. Никогда больше не шути так с нами.

Дурачить можно только духа, только духа! - вопили близнецы, прыгая как безумные.

Милая моя, родная, нашлась, слава богу,- твердила миссис Отис. целуя дрожащую девочку и разглаживая ее спутанные золотые локоны,- никогда больше не покидай меня.

Папа,- сказала Вирджиния спокойно,- Я провела весь вечер с духом. Он умер, и вы должны пойти взглянуть на него. Он был очень дурным при жизни, но раскаялся в своих грехах и подарил мне на память эту шкатулку с чудесными драгоценностями.

Все глядели на нее в немом изумлении, но она оставалась серьезной и невозмутимой. И она повела их через отверстие в панели по узкому потайному коридорчику; Вашингтон со свечой, которую он прихватил со стола, замыкал процессию. Наконец они дошли до тяжелой дубовой двери на больших петлях, утыканной ржавыми гвоздями. Вирджиния прикоснулась к двери, та распахнулась, и они очутились в низенькой каморке со сводчатым потолком и зарешеченным окошком. К огромному железному кольцу, вделанному в стену, был прикован цепью страшный скелет, распростертый на каменном полу. Казалось, он хотел дотянуться своими длинными пальцами до старинного блюда и ковша, поставленных так, чтоб их нельзя было достать. Ковш, покрытый изнутри зеленой плесенью, был, очевидно, когда-то наполнен водой. На блюде осталась лишь горстка пыли. Вирджиния опустилась на колени возле скелета и, сложив свои маленькие ручки, начала тихо молиться; пораженные, созерцали они картину ужасной трагедии, тайна которой открылась им.

Глядите! - воскликнул вдруг один из близнецов, глянув в окно, чтобы определить, в какой части замка находится каморка.- Глядите! Сухое миндальное дерево расцвело. Светит луна, и мне хорошо видны цветы.

Бог простил его! - сказала Вирджиния, вставая, И лицо ее словно озарилось лучезарным светом.

Вы ангел! - воскликнул молодой герцог, обнимая и целуя ее.

Четыре дня спустя после этих удивительных событий, за час до полуночи, из Кентервильского замка тронулся траурный кортеж. Восемь черных коней везли катафалк, и у каждого на голове качался пышный страусовый султан; богатый пурпурный покров с вытканным золотом гербом Кентервилей был наброшен на свинцовый гроб, и слуги с факелами шли по обе стороны экипажей - процессия Производила неизгладимое впечатление. Ближайший родственник усопшего лорд Кентервиль, специально прибывший на похороны из Уэльса, ехал вместе с маленькой Вирджинией в первой карете. Потом ехал посол Соединенных Штатов с супругой, за ними Вашингтон и три мальчика. В последней карете сидела миссис Амни - без слов было ясно, что, поскольку привидение пугало ее больше пятидесяти лет, она имеет право проводить его до могилы. В углу погоста, под тисовым деревом, была вырыта огромная могила, и преподобный Огастес Дэмпир с большим чувством прочитал заупокойную молитву. Когда пастор умолк, слуги, по древнему обычаю рода Кентервилей, потушили свои факелы, а когда гроб стали опускать в могилу, Вирджиния подошла к нему и возложила на крышку большой крест, сплетенный из белых и розовых цветов миндаля. В этот миг луна тихо выплыла из-за тучи и залила серебром маленькое кладбище, а в отдаленной роще раздались соловьиные трели Вирджиния вспомнила про Сад Смерти, о котором рассказы--вал дух. Глаза ее наполнились слезами, и всю дорогу домой она едва проронила слово.

На следующее утро, когда лорд Кентервиль стал собираться обратно в Лондон, мистер Отис завел с ним разговор о драгоценностях, подаренных Вирджинии привидением. Они были великолепны, особенно рубиновое ожерелье в венецианской оправе - редкостный образец работы XVI века; их ценность была так велика, что мистер Отис не считал возможным разрешить своей дочери принять их.

Милорд,- сказал он,- я знаю, что в вашей стране закон о "мертвой руке" распространяется как на земельную собственность, так и на фамильные драгоценности, и у меня нет сомнения, что эти вещи принадлежат вашему роду или, во всяком случае, должны ему принадлежать. Посему я прошу вас забрать их с собой в Лондон и впредь рассматривать как часть вашего имущества, возвращенную вам при несколько необычных обстоятельствах. Что касается моей дочери, то она еще ребенок и пока, слава богу, не слишком интересуется всякими дорогими безделушками. К тому же миссис Отис сообщила мне,- а она, должен сказать, провела в юности несколько зим в Бостоне и прекрасно разбирается в искусстве,- что за эти безделушки можно выручить солидную сумму. По причине вышеизложенного, лорд Кентервиль, я, как вы понимаете, не могу согласиться, чтобы они перешли к кому-нибудь из членов моей семьи. Да и вообще вся эта бессмысленная мишура, необходимая для поддержания престижа британской аристократии, совершенно ни к чему тем, кто воспитан в строгих и, я бы сказал, непоколебимых принципах республиканской простоты. Не скрою, впрочем, что Вирджинии очень хотелось бы сохранить, с вашего позволения, шкатулку в память о вашем несчастном заблудшем предке. Вещь эта старая, ветхая, и вы, быть может, исполните ее просьбу. Я же со своей стороны, признаться, крайне удивлен, что моя дочь проявляет такой интерес к средневековью, и способен объяснить это лишь тем, что Вирджиния родилась в одном из пригородов Лондона, когда миссис Отис возвращалась из поездки в Афины.

Лорд Кентервиль с должным вниманием выслушал почтенного посла, лишь изредка принимаясь теребить седой ус, чтобы скрыть невольную улыбку. Когда мистер Отис кончил, лорд Кентервиль крепко пожал ему руку.

Дорогой сэр,- сказал он,- ваша прелестная дочь немало сделала для моего злополучного предка, сэра Симона, и я, как и все мои родственники, весьма обязан ей за ее редкую смелость и самоотверженность. Драгоценности принадлежат ей одной, и если бы я забрал их у нее, я проявил бы такое бессердечие, что этот старый грешник, самое позднее через две недели, вылез бы из могилы, дабы отравить мне остаток дней моих. Что же касается их принадлежности к майорату, то в него не входит вещь, не упомянутая в завещании или другом юридическом документе, а об этих драгоценностях нигде нет ни слова. Поверьте, у меня на них столько же прав, сколько у вашего дворецкого, и я не сомневаюсь, что, когда мисс Вирджиния подрастет, она с удовольствием наденет эти украшения. К тому же вы забыли, мистер Отис, что купили замок с мебелью и привидением, а тем самым к вам отошло все, что принадлежало привидению. И хотя сэр Симон проявлял по ночам большую активность, юридически он оставался мертв, и вы законно унаследовали все его состояние.

Мистер Отис был весьма огорчен отказом лорда Кентервиля и просил его еще раз хорошенько все обдумать, но добродушный пэр остался непоколебим и в конце концов уговорил посла оставить дочери драгоценности; когда же весной

1890 года молодая герцогиня Чеширская представлялась королеве по случаю своего бракосочетания, ее драгоценности оказались предметом всеобщего внимания. Ибо Вирджиния получила герцогскую корону, которую получают в награду все благонравные американские девочки. Она вышла замуж за своего юного поклонника, едва он достиг совершеннолетия, и они оба были так милы и так влюблены друг в друга, что все радовались их счастью, кроме старой маркизы Дамблтон, которая пыталась пристроить за герцога одну из своих семи незамужних дочек, для чего дала не менее трех обедов, очень дорого ей стоивших. Как ни странно, но к недовольным поначалу примкнул и мистер Отис.

При всей своей любви к молодому герцогу, он, по теоретическим соображениям, оставался Врагом любых титулов и, как он заявлял, "опасался, что расслабляющее влияние приверженной наслаждениям аристократии может поколебать незыблемые принципы республиканской простоты". Но его скоро удалось уговорить, и когда он вел свою дочь под руку к алтарю церкви святого Георгия, что на Ганновер-сквер, то во всей Англии, мне кажется, не нашлось бы человека более гордого собой.

По окончании медового месяца герцог и герцогиня отправились в Кентервильский замок и на второй день пошли на заброшенное кладбище близ сосновой рощи. Долго не могли они придумать эпитафию для надгробия сэра Симона и под конец решили просто вытесать там его инициалы и стихи, начертанные на окне библиотеки. Герцогиня убрала могилу розами, которые принесла с собой, и, немного постояв над нею, они вошли в полуразрушенную старинную церковку. Герцогиня присела на упавшую колонну, а муж, расположившись у ее ног, курил сигарету и глядел в ее ясные глаза. Вдруг он отбросил сигарету, взял герцогиню за руку и сказал:

Вирджиния, у жены не должно быть секретов от мужа.

А у меня и нет от тебя никаких секретов, дорогой Сесл.

Нет, есть,- ответил он с улыбкой.- Ты никогда не рассказывала мне, что случилось, когда вы заперлись вдвоем с привидением.

Я никому этого не рассказывала, Сесл,- сказала Вирджиния серьезно.

Знаю, но мне ты могла бы рассказать.

Не спрашивай меня об этом, Сесл, я правда не могу тебе рассказать.

Бедный сэр Симон! Я стольким ему обяза-на! Нет, не смейся, Сесл, это в самом деле так. Он открыл мне, что такое Жизнь, и что такое Смерть, и почему Любовь сильнее Жизни и Смерти.

Герцог встал и нежно поцеловал свою жену.

Пусть эта тайна остается твоей, лишь бы сердце твое принадлежало мне,шепнул он.

Оно всегда было твоим, Сесл.

Но ты ведь расскажешь когда-нибудь все нашим детям? Правда?

Вирджиния вспыхнула.

Оскар Уайльд - Кентервильское привидение , читать текст

См. также Уайльд Оскар (Oscar Wilde) - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :

Мальчик и Великан
перевод П.В.Сергеев, Г.Нуждин Каждый день, возвращаясь домой из школы,...

Молодой король
Посвящается Маргарет леди Брук, рани Саравака Перевод В. Орла Вечером...

Процесс развития общества называется историей , поэтому одной из важнейших частей социальной философии является философия истории (историософия ). Термин «философия истории » был введён в середине 18 в. Ф. Вольтером. В отличие от истории историософия занимается не изучением конкретных исторических событий, их причин и следствий, а более масштабными вопросами: есть ли у истории смысл? какова цель истории? Какие существуют движущие силы исторического процесса? Является ли история случайным набором событий или ей присуща определённая закономерность? При философском рассмотрении исторического процесса также достаточно чётко проявляются особенности миропонимания, заложенные в трёх главных направлениях философии: объективном и субъективном идеализме, а также в материализме.

Объективные идеалисты полагают, что ход истории определяется нематериальным духовным началом, не зависящим от сознания человека. Объективно-идеалистическая философия истории может существовать как в религиозном, так и в нерелигиозном варианте.

Религиозным вариантом объективно-идеалистического понимания истории является провиденциалистская философия истории Аврелия Августина , изложенная им в труде «О граде Божием ». Вся история, по Августину, есть осуществление Божественного замысла, направленного на торжество блага и справедливости. Все земные государства возникают в соответствии с волей Бога, содействуют осуществлению Его замыслов, а затем волей Бога уничтожаются. Это же относится и к судьбам выдающихся исторических деятелей. Каждое событие следует рассматривать с финальной эсхатологической точки зрения – конца мира и страшного суда как осуществляемое по Божественному провидению приближение к конечному торжеству справедливости. Именно Божественный замысел и делает исторический процесс осмысленным. Августин одним из первых предложил линейное понимание истории, при котором утверждается уникальность и неповторимость каждого исторического события, противопоставив такое понимание истории господствующим в античности циклическим представлениям. Вся история человечества делится Августином на 7 этапов, границей между которыми являются важнейшие события в отношениях между Богом и человечеством (грехопадение, потоп, пришествие Спасителя и пр.). Существование человеческого общества предстаёт, по Августину, как борьба небесного (Божьего) и земного (дьявольского) градов, сообществ.

Нерелигиозным вариантом объективно-идеалистических представлений об истории является философия истории Г. Гегеля . В «Лекциях по философии истории» Гегель утверждал, что творцом истории является мировой дух , который переходит от одного народа к другому. И когда мировой дух пребывает у этого народа, данный народ добивается значительных успехов в политике, экономике и культуре, и тем самым, движет общество вперёд. Мировой дух использует народы, страны и исторических деятелей для своего собственного совершенствования.

Гегель насчитывает три исторических этапа шествия мирового духа в истории: 1. Древний Восток, 2. Античность, 3. Западная Европа. Основным смыслом истории Гегель считает прогресс в человеческой свободе . На Востоке свободен лишь один (фараон, деспот) – все остальные, даже вельможи, по своей сути являются рабами владыки. В античном мире свободны были немногие, а в Европе нового времени свободны большинство. Гегель выдвигает учение о хитрости мирового духа , который использует в своих целях выдающихся личностей, расставляя перед ними в качестве приманки стремление к обогащению, власти, почёту. Желая достичь этих благ, исторические деятели выполняют незаметно для самих себя предначертанное мировым духом. Так, увидев Наполеона во главе войск, сам Гегель, признавался, что видел шествие мирового духа на белой лошади. Реальные результаты деятельности выдающихся людей далеки от того, к чему они субъективно стремятся. Когда исторические деятели полностью выполняют миссию, возложенную на них мировым духом, они становятся не нужны и быстро сходят с исторической сцены. Гегель делил народы на исторические и неисторические; к сожалению, славян Гегель предвзято относил ко второй группе народов.

Субъективно-идеалистические представления о ходе истории характеризуются признанием того, что историязависит от сознания людей и определяется им. Одной из форм субъективно-идеалистических воззрений на ход истории является волюнтаризм, объявляющий, что ход истории в целом зависит от воли выдающихся исторических личностей . Задумаемся, произошла бы Отечественная война 1812 г., если бы не было воли Наполеона, а реформ Петра 1 без воли этого исторического деятеля. Может создаться впечатление, что воля и желания исторических персонажей являются главным движущим фактором истории. Самыми яркими представителями волюнтаризма в философии истории могут считаться английский философ и историк Томас Карлейль (1795 – 1881) и русский мыслитель-народник Н. К. Михайловский (1842 – 1904). Так, Т. Карлейль создал культ героев, которых объявил единственными творцами истории. К героям Карлейль причислял тех, кто отличался яркостью индивидуальности, активной духовной деятельностью и способностью влиять на людей. Н. К. Михайловский в конце 19 в. выдвинул теорию «героя и толпы», согласно которой историю творят герои-одиночки, увлекающие за собой толпу личным примером.

Однако противники такого волюнтаризма (например, Г. В. Плеханов в работе «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю ») утверждают, что сколь бы ни была значительной роль выдающихся исторических деятелей, они не могут принципиально изменить ход истории, определяемый более глубокими закономерностями, носящими объективный (не зависящий от сознания личностей) характер. Выдающиеся деятели могут лишь ускорить или замедлить ход исторических процессов, но не изменить их. Так, Россия рано или поздно приобщилась бы к европейской цивилизации, даже если бы Пётр 1 и не проводил реформы. Успех сопутствовал Петру не столько из-за его воли и энергии, сколько потому, что он реализовывал те потребности, которые стояли перед Россией на соответствующем этапе её истории. Исторический деятель, идущий против экономических и других социальных законов, обречён на поражение.

Здесь можно поставить вопрос о роли случайности в истории. Среди историков уже несколько веков бытует шутка, восходящая к одному из афоризмов Б. Паскаля: «Если бы нос Клеопатры был чуть короче, история пошла бы по-другому». Попытайтесь аргументированно согласиться или оспорить этот тезис. Разумеется, возможно, тогда Антоний не проиграл бы противостояние с Октавианом, и стал бы единовластным правителем империи. Во главе Рима находились бы совершенно другие лица, у них были бы другие советники и пр. Но изменило ли бы это глобальный ход истории? Скорее всего, нет. Ведь кризис рабовладельческих отношений начался бы независимо от лица, восседающего на престоле, и римская империя всё равно начала бы клониться к упадку и стала бы уязвимой для нашествия варваров и дальнейшего разрушения. Случайность в историческом процессе служит лишь выражением исторической необходимости, вытекающей из законов развития общества.

Одним из виднейших противников абсолютизации роли случайности в истории был Л. Н. Толстой , критиковавший в романе «Война и мир», в частности мнение французских историков, что Наполеон проиграл Бородинское сражение из-за случайно подхваченного насморка. Тогда спасителем России следовало бы объявить камердинера, не удосужившегося за несколько дней до сражения подать императору непромокаемые сапоги. Толстой полагал, что ход истории определяется строго детерминированными закономерностями, проявляющимися в народных массах. По настоящему великие исторические деятели (каким Толстой представлял М. И. Кутузова) понимают эти процессы и стараются им не препятствовать. Мнение Наполеона или Александра I, что они управляют ходом истории, – не более чем их собственное заблуждение. Подобные деятели – только блестящая радужная пена на поверхности.

Ещё одним (наряду с волюнтаризмом) вариантом субъективно-идеалистических представлений об истории является учение о том, что ход истории определяется распространением истинных знаний , борьбой с заблуждениями и суевериями. Именно так рассуждали представители Просвещения, а чуть позднее многие позитивисты. Просветители выдвинули положение «Мнения правят миром ». Люди принимают решения и свершают поступки, руководствуясь своими представлениями о мире. Соответственно, следует сделать мнения людей разумными, просвещёнными и люди (прежде всего правители) будут принимать правильные решения, содействующие благу общества. Сторонники этой точки зрения считают исходной точкой прогресса общества развитие знаний и наук . Но, признавая определённую роль прогресса знаний, следует сказать, что развитие науки во многом само зависит от обстоятельств, объективных по своему характеру, в частности от уровня производительных сил и от способа производства.

Материалистическое понимание истории подразумевает, что ход истории определяется объективными материальными факторами, не зависящими от сознания людей. Материализм признаёт наличие неизменных исторических законов, определяющих развитие общества. Причём, общество очень долго считалось совершенно особой реальностью, кардинально отличающейся от природной. Этим объяснялось, почему многие философы, будучи материалистами при изучении природы, оставались идеалистами при рассмотрении общества.

Разновидностями материалистического понимания истории можно считать географический и экономический детерминизм. Географический детерминизм исходит из решающего влияния географических факторов на развитие общества (климат, наличие рек, размер территории). В частности, климат оказывает влияние на род занятий, которые в данном климате возможны. Например, в степях возможно скотоводство, но не земледелие. Соответственно, кочевые общества отличаются нестабильностью и агрессивностью по отношению к соседям, поскольку не привязаны к определённому участку земли. Общества, основанные в долинах рек, где возможно земледелие, более устойчивы, так как земледелец не может оставить без присмотра возделываемый им участок. Элементы географического детерминизма заметны в воззрениях Ш. Монтескье . В 19 в. в числе последователей этого направления могут быть названы английский историк Томас Бокль (1821 – 1862) и русский культуролог Лев Ильич Мечников (1838 – 1888), автор известной работы «Цивилизация и великие исторические реки». Однако стоит заметить, что влияние природных (географических) факторов на развитие человечества было значительным на заре истории, когда зависимость людей от природы была весьма сильной. Ход развития общества на высоком уровне обособленности от природы, достигнутом цивилизаций, уже географическими факторами объяснён быть не может.

Другой, более распространённой в современной философии, разновидностью материалистического понимания истории является экономический детерминизм , нашедший наиболее последовательное отражение в марксизме. В основе развития общества, согласно Марксу, лежат объективные законы, не зависящие от сознания людей.

К. Маркс полагал, что история человечества в конечном итоге определяется прогрессивным развитием производительных сил и возникающих на их основе производственных отношений. Кпроизводительным силам Маркс относил 1. самого человек а с его физическими и интеллектуальными способностями, 2. Средства труда – орудия, с помощью которых осуществляется деятельность человека, 3. Предметы труда – то, на что направлена деятельность человека (вспахиваемая земля, добываемая руда и пр.) Средства труда и предметы труда объединялись Марксом в понятие «средства производства ». На основе производительных сил возникают производственные отношения – отношения между людьми, возникающие в процессе производства. Главным из производственных отношений марксизм объявляет отношения собственности на средства производства и на продукты, получаемые в результате процесса производства. Развитие общества, таким образом, определяется преимущественно экономическими факторами, являющимися базисом .

На основе базиса возникает надстройка , в целом определяемая характером производства. В состав надстройки включались политические, правовые, культурные, религиозные и прочие отношения. Считалось, что в конечном итоге все эти отношения зависят от степени развития производительных сил и соответствующих ей производственных отношений. Признавалось, правда, незначительное обратное влияние надстройки на базис.

К. Маркс постулировал, что производительные силы развиваются быстрее соответствующих им производственных отношений, (а базис является более динамичным, чем надстройка). Это в конечном итоге приводит к слому старых производственных отношений и соответствующей им надстройки и замене их на новые, соответствующие новому уровню производительных сил.

Тип общества, основывающийся на определённом уровне развития производительных сил и соответствующих производственных отношениях, называется Марксом социально-экономической формацией. Марксистами выделяется 5 следующих друг за другом формаций: 1. Первобытнообщинная, 2. Рабовладельческая, 3. Феодальная, 4. Капиталистическая, 5. Коммунистическая. Вся история человечества представляется К. Марксу и его последователям как история борьбы классов, групп людей, определяемых по их отношению к собственности на средства производства и по роли, которую эти группы играют в общественном производстве. К числу основных классов относятся рабовладельцы и рабы (рабовладельческая формация), феодалы и зависимые крестьяне (феодализм), буржуазия и пролетариат (капиталистическая формация). Первобытнообщинная и коммунистическая формации являются бесклассовыми обществами с отсутствием частной собственности.

Как правило, переход от старой формации к новой, считают марксисты, сопровождается обострением борьбы классов, в конечном итоге, выливающуюся в революцию, резкое скачкообразное насильственное изменение социально-экономического и политического строя. Марксизм настаивал на общности исторического пути развития всех стран, развивающихся по одним и тем же объективным социальным законам.

• К чему снится рыжий котенок
• Таро гадание на будущее расклад кельтский крест
• Как владеть магией земли: уроки магии земли
• Мусульманская молитва рахман
• Сон “приснился отчим” К чему снится злой отчим умерший
• Сонник собирать украшения
• Красный круг Сонник на полу красный круг
• Совместимость обезьяны и дракона в любви и отношениях Гороскоп дракон и обезьяна любовь
• Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) как лекарь от современных соблазнов (Юрий Максимов) Иоанн крестьянкин советы старца духовным
• Молитва для установки иконы семистрельная Об умягчении злых сердец

• Розалинда штормакадемия магических близнецов
• К чему снится спина по соннику
• Приснилось тереть сыр на терке во сне
• Ферраро-флорентийский собор в италии Решение флорентийского собора
• Молитвы сущностям денег и как задобрить сущность денег
• Почему миллионы людей продолжают изучать астрологию?
• Праздник Святое Богоявление
• Программа занятий в воскресной школе при храме Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках Календарно тематический план занятия в воскресной школе
• Гадание на чёрточках: предсказываем будущее
• Молитва «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его» — читать и слушать на русском